Июньское восстание в Париже (1848). Июньское восстание (Франция) Восстание в париже 1839 имя

Июльская монархия - период в истории Франции от Июльской революции 1830, покончившей с режимом Реставрации, до Февральской революции 1848 , установившей Вторую республику.

Революция 1830 г. была собственно революцией консервативной: она произведена буржуазией, недовольной явно дворянскими тенденциями правительства, и отстаивавшей хартию 1814 г. Конечно, она одна не могла бы произвести революцию, а принявшие в ней деятельное участие рабочие стремились к демократической республике. Исход революции был, однако, благоприятен для буржуазии; Бурбоны пали, на трон был возведён Луи-Филипп , герцог Орлеанский (сперва, 30 июля 1830 г., в качестве «наместника королевства», потом, 7-го августа, в качестве короля); новая конституция (7 августа 1830 г.) была в сущности только видоизменением хартии 1830 г. , с несколько более расширенной компетенцией парламента и лучшим обеспечением его господства, с ответственностью министерства, с судом присяжных для преступлений печати. Более важным нововведением было распространение избирательного права (совершённое, впрочем, не конституцией, а особым избирательным законом) на плательщиков 200 франков прямых налогов, что удвоило число избирателей (до 200000). Избиралась палата на 5 лет. Итак, главным результатом революции было обеспечение парламентаризма и прав личности и некоторое расширение господствующего класса. Однако, характер этого класса остался тот же; как монархия Бурбонов была господством крупной буржуазии, так им осталась и июльская монархия; но в первой буржуазии приходилось отстаивать свои права от посягательств феодального дворянства, во второй - последнее было сломлено и опасность появилась снизу, преимущественно со стороны мелкой буржуазии и рабочих, которые являлись республиканской оппозицией, имевшей лишь очень слабую возможность действовать через парламент. Это не значит, что парламент при Людовике-Филиппе был однороден; в нём были партии, переменявшиеся у кормила правления, боровшиеся друг с другом - но наиболее серьёзная и опасная оппозиция была вне палаты. Если главным требованием оппозиции в эпоху реставрации было соблюдение уже существующей (на бумаге) хартии, с её свободой слова и иными правами личности, то главные требования оппозиции в эпоху июльской монархии сводились к изменению конституции, всеобщему избирательному праву, республике. Среди этих общественных классов распространились в течение 1830-х и 1840-х гг. социалистически учения. Сенсимонисты обратились со своим манифестом к населению уже 30 июля 1830 г., но серьёзное значение приобрели лишь в следующие годы. В эпоху июльской монархии появились в свет главные социалистические произведения Л. Блана, Прудона и др. Волнения, наполняющие первую половину царствования Людовика-Филиппа, имели нередко характер социалистический. В министерство 11 августа 183 0 г. вошли члены как более радикальной (из правительственных) «партии движения» (Лаффитт, Дюпон, Жерар), так и более консервативной «партии сопротивления» (Казимир Перье, Гизо, Моле, Брольи, Луи); первая хотела вести борьбу с клерикализмом и поддерживать демократическое движение в стране, вторая считала революцию законченной и старалась положить предел республиканскому движению. Министерство опиралось на прежние палаты, из которых удалены были лица, не пожелавшие принести присягу новой конституции. 3 ноября 1830 г., вследствие выхода в отставку Гизо и его сторонников, формирование кабинета было поручено Лаффитту. Он должен был провести процесс министров Карла Χ (см. Полиньяк), обвиняемых в измене и преданных палатой депутатов суду пэров. Значительная часть населения Парижа требовала их казни, не раз угрожая взять приступом тюрьму, которую приходилось охранять военной силой. Четыре министра были приговорены в декабре 1830 г. к пожизненной тюрьме; их процесс не раз вызывал серьёзные уличные беспорядки, во время которых общественные элементы, не удовлетворённые исходом революции 1830 г., хотели вызвать новую. О перевороте мечтали и сторонники павшего режима, боровшиеся за белое знамя Бурбонов (знамя июльской монархии, как и первой республики и империи - трёхцветное) и выставлявшие кандидатом на трон малолетнего Генриха V, герцога Бордосского (сына герцога Беррийского), в пользу которого отрёкся от престола Карл X. 14 февраля 1831 г., в годовщину смерти герцога Беррийского, они произвели демонстрацию в форме торжественной панихиды в Париже. Народная масса отвечала разгромом церкви и дома архиепископа. В 1832 г. вдова герцога Беррийского, назначенная Карлом Χ регентшей на время малолетства её сына, попыталась вызвать серьёзное восстание в Вандее и сама стала во главе инсургентов, выдержавших несколько сражений с правительственными войсками, но была арестована во время бегства. Революция во Ф. нашла отклик в Бельгии и Польше; радикальная партия во Ф. стремилась поддерживать движение в этих странах, но этого не желали ни король, ни партия сопротивления. Из-за столкновения с короной по этому вопросу Лаффитт вышел в отставку, в марте 1831 г., и был заменён К. Перье († 36 мая 1832 г.). При нём была распущена палата депутатов и избрана новая, на основании нового, пониженного избирательного ценза. После смерти К. Перье некоторое время заведовал делами его кабинет, пока не было сформировано министерство «11 октября» (1832), под номинальным председательством маршала Сульта; цвет ему придавали министр внутренних дел Тьер и министр народного просвещения Гизо. Оно продержалось до начала 1836 г. Торгово-промышленный кризис, разразившийся в 1830-31 гг. и создавший массу безработных, особенно в Париже, а также холера 1832 г. (от которой умер К. Перье) вызывали постоянные волнения в стране, действовали удручающим образом на биржу и ставили министерство в чрезвычайно затруднительное положение. Кроме уже названного легитимистского, особенное значение имели восстания в Париже и Лионе. Первое произошло 5 и 6 июня 1832 г., по поводу похорон генерала Ламарка. Оно было подготовлено тайным обществом «прав человека»; рабочие и безработные, подкреплённые польскими, итальянскими и немецкими эмигрантами, провозгласили республику и построили баррикады на некоторых улицах, но были рассеяны после упорного боя. Восстание в Лионе, 9-14 апреля 1834 г., вызвано было, с одной стороны, стачкой рабочих, с другой - суровыми полицейскими мерами против политических сообществ. Сопротивление рабочих длилось 5 дней, после чего баррикады были взяты, произошла резня и инсургенты частью погибли, частью были арестованы. Восстание имело отголосок в Париже, столь же неудачный. С марта 1835 по январь 1836 г. тянулся в палате пэров процесс 164 обвиняемых за участие в апрельском восстании (во время процесса 28 обвиняемых, в том числе Г. Кавеньяк и Арман Марраст, бежали из тюрьмы); он окончился обвинительными приговорами, которые были отменены амнистией в мае 1836 г. (см. Жюль Фавр). Последнее серьёзное восстание имело место в Париже в 1839 г. (Барбес, Бланки и др.) и было организовано тайным «Обществом времён года». Другим проявлением недовольства были многочисленные покушения на жизнь короля (не менее 7), хотя они совершались всегда отдельными лицами или небольшими группами на свой страх и ответственность, а не по мысли целой партии. Известнейшее из них - покушение Фиески , в 1835 г. Наконец, более планомерным и сознательным выражением недовольства была борьба с правительством в печати. Печать при Людовике-Филиппе стала гораздо свободнее, чем была раньше. «Tribune», «Nation a l» и др., а также юмористические газеты «Charivari» и «Caricature» вели систематическую кампанию против правительства, не стесняясь осмеивать самого Людовика-Филиппа. За 4 года «Tribune» подверглась 111 судебным преследованиям и её редакторы 20 раз были приговорены, в общей сложности, к 49 годам тюрьмы и 157 тыс. франкам штрафа. Для борьбы с этими проявлениями недовольства правительство, всегда находя опору в палатах, прибегало к репрессивным мерам. Ещё в 1830 г. был издан закон об оскорблении величества и палат и о возмутительных прокламациях, в 1831 г. - закон, запрещавший уличные сборища, в 1834 г. - закон, запрещавший держать у себя оружие без разрешения, и закон об ассоциациях, в силу коего все ассоциации из более чем 20 членов нуждались в предварительном правительственном разрешении, которое в любую минуту могло быть взято назад; принадлежность к неразрешённым ассоциациям каралась тюрьмой до 1 года и штрафом до 1000 франков. Покушением Фиески правительство воспользовалось, чтобы провести так называемые сентябрьские законы (1835) об изменении порядка судопроизводства в политических делах, об отмене требовавшегося до тех пор большинства 2 / 3 голосов для обвинительных приговоров присяжных, и наконец, закон о печати, признававший оскорбление короля в печати государственной изменой, подсудной палате пэров (штраф до 50000 франков и тюремное заключение); тот же закон о печати повышал залог с ежедневных газет до 100000 франков. Однако и он не мог убить оппозиционную прессу. С другой стороны, министерство 11 октября провело закон 1833 г. о местном самоуправлении, заменявший назначаемые генеральные и окружные советы выборными, на основе довольно высокого имущественного ценза. Таким образом, и этот по форме либеральный закон имел в виду интересы только богатых классов. В 1836 г. министерство 11 октября, несколько раз переменившее своего президента (Сульт, Жерар, Мортье, Брольи), но в сущности остававшееся тем же самым (был только трёхдневный перерыв, когда оно выходило в отставку), пало вследствие соперничества между Тьером и Гизо. К этому времени в палате депутатов образовалась новая группировка партий. Большинство делилось на правый центр (Гизо) и левый центр (Тьер); между ними стояла небольшая и довольно бесцветная третья партия (tiers parti, Дюпен). Оппозицию составляли немногочисленные легитимисты, сторонники Генриха V (Беррье), и династическая левая (Одилон Барро); позднее появилась ещё менее многочисленная радикальная левая (Ледрю-Роллен, Араго). Министерству 11 октября наследовало министерство Тьера (с февраля по август 1836 г.), затем Моле (1836-39), сперва с Гизо, потом без него, и Сульта (1839-40). Последние два министерства были личными министерствами короля, лишёнными собственной воли и стремлений. Моле пал вследствие неблагоприятного для него исхода общих выборов, Сульт - вследствие непринятия палатой потребованных им денежных назначений герцогу Немурскому (второму сыну короля) и его невесте. Следующее министерство, Тьера (март-октябрь 1840 г.), решило поддержать Мегемета Али египетского против Турции и четверного союза (Англии, России, Пруссии, Австрии) и стало готовиться к войне с последним; но миролюбивый король решительно отказался включить соответственное заявление в свою тронную речь, и Тьер вышел в отставку. Его место заняло министерство Гизо (сперва, до 1847 г., под фиктивным председательством Сульта), продержавшееся более семи лет и павшее лишь вследствие революции («министерство мира»). Положительная деятельность министерства Гизо была крайне ничтожна; «что сделано за 7 лет? - говорил в палате один депутат в 1847 г. - Ничего, ничего и ничего!» Это не совсем точно. В 1841 г. проведён первый во Ф. закон о детском труде на фабриках; во время министерства Гизо шла постройка железных дорог (к 1850 г. их сеть равнялась 2996 км, в 1840 г. - только 427), построены укрепления вокруг Парижа и т. д. Но главная задача Гизо состояла не в том, чтобы создавать что-либо новое, а в том, чтобы охранять существующее. Его политика, как и политика его предшественников в эпоху июльской монархии, только ещё в большей степени, была направлена к поддержанию и защите интересов плутократии. Биржевые спекуляции, поощряемые правительством, развились до небывалых ранее размеров. Продажность и подкупность проникли в высшие сферы, в степени, невиданной со времени старой монархии. Обнаружились грубейшие хищения в арсенале в Рошфоре, при поставках провианта для армии. Пэр Ф., бывший министр Тест, брал по 100000 франков за раздачу монополий, брал крупные взятки также другой пэр Ф., Кюбьер, дважды бывший военным министром. Эти факты были раскрыты и доказаны в суде; в печати и обществе возбуждались десятками обвинения такого же рода против других, столь же высокопоставленных лиц, и обвинения нередко убедительные, - но правительство старалось заминать подобные дела. Сам Гизо, лично человек бескорыстный, широко практиковал подкуп (в особенности раздачей мест депутатам и др. лицам) для своих политических целей, и однажды сознался в палате, что во Ф. иногда практикуется продажа должностей. Несмотря на это, общий экономический итог царствования Людовика-Филиппа есть подъем благосостояния. Обыкновенно рост благосостояния вызывает численный рост населения; Ф. составляет исключение: в ней рост населении слаб, и начало заметного замедления его относится именно к эпохе Людовика-Филиппа. Население Ф. (если считать только территорию нынешней Ф., т.е. без Эльзаса и Лотарингии) в 1821 г. равнялось 29,8 млн., и ежегодный прирост населения в это время был 0,87%, что не представляет ничего исключительного. В 1831 г. население = 31,7 млн., прирост 0,41%, т.е. медленный; в 1851 г. - 34,9 млн., прирост - 0,20%, т.е. весьма медленный (в 1895 г. - 38,5, прирост - 0,09%, т.е. его почти не существует). Итог этот создаётся не эмиграцией, ибо её из Ф. почти нет (во многие годы иммиграция даже превышает её), и не увеличением смертности (смертность сравнительно невелика), а уменьшением рождаемости. С 1830 г. начинается быстрый рост городов, который с излишком поглощает общий прирост населения, так что численность сельского населения уменьшается. В течение царствования Людовика-Филиппа число лиц, пользующихся правом голоса, увеличилось с 200 до 240 тысяч; ценз не изменился - следовательно, увеличилось число состоятельных людей. Вообще национальное богатство возросло значительно, так же как и производительность страны. Площадь обрабатываемой земли в 1815 г. - 23 млн. гектаров, в 1852 г. - 26 млн.; общая производительность земледелия в 1812 г. - 3000 млн. франков, в 1850 г. - 5000 млн. франков (при ценах, изменившихся мало). Обрабатывающая, в особенности фабричная промышленность выросла ещё гораздо более значительно. Обороты внешней торговли в 1827 г. составляли 818 млн. франков, в 1847 г. - 2437 млн. франков. Вместе с ростом обрабатывающей промышленности вырос численно рабочий класс, который играл крупную политическую роль уже при Людовике-Филиппе. Эти условия сначала содействовали устойчивости монархии Людовика-Филиппа, но они же, вызвав к жизни или усилив (численно и экономически) более мелкую буржуазию и рабочих, подготовили её падение.

При сформировании министерства Гизо крайняя оппозиция в стране была сломлена; восстания прекратились. В парламенте Гизо умело балансировал между партиями; тем не менее прежняя династическая оппозиция, чувствуя поддержку в крайней левой, отчасти уже проникшей в парламент, говорила очень смелым языком и многократно вносила в парламент требование двух существенных реформ - парламентской и избирательной. Первая имела в виду добиться независимости депутатов (несовместимости, за некоторыми исключениями, депутатских полномочий с должностями на государственной службе); вторая клонилась к расширению избирательного права на определённые категории лиц (capacités, т.е. имеющие дипломы высших учебных заведений, и т. д.) и к понижению имущественного ценза до 150, 100 или 50 франков. Династическая оппозиция не шла дальше; радикалы требовали всеобщего избирательного права. Гизо отвергал все подобные предложения, доказывая, что «число лиц, способных со смыслом и независимостью пользоваться политической властью, не превышает во Φ. 200000», и требовал от палаты, чтобы она «занималась насущными задачами, которые ставит время, и отвергала вопросы, предлагаемые легкомысленно и без нужды». Располагая послушным большинством, он в палате легко добивался своей цели. Не так легко было справиться с оппозицией в стране, где быстро росло республиканское и социалистическое настроение. Появилась католически-демократическая партия (см. Ламеннэ); приходилось считаться и с возрождением Наполеоновской легенды. Для последней работали и такие люди, как Тьер, и истинные демократы, как Беранже, Ж. Санд и др. Само правительство содействовало её распространению (на Вандомской колонне была поставлена статуя Наполеона, в Париж был торжественно перевезён прах Наполеона; и то, и другое - дело Тьера). Правительство не придавало серьёзного значения Луи Наполеону, который после смерти герцога Рейхштадтского (Наполеон II , † в 1832 г.), был главой семьи и подготовлял себе дорогу к трону; к двум его попыткам государственного переворота (Страсбургская 1836 и Булонская 1840; см. Наполеон III Бонапарт) оно отнеслось снисходительно. Между тем, вокруг имени Наполеона сгруппировалась значительная, хотя и разнородная партия. В усилении недовольства существующим режимом довольно значительную роль сыграла неудачная иностранная политика Гизо, в частности - испанские браки, рассорившие Ф. с Англией (см. Людовик-Филипп и Испания). Оппозиционное движение в 1847 г. вылилось в форму банкетной кампании, инициатором которой был Одилон Барро, «стремившийся к реформе для избежания революции». Банкетная кампания (см. Революция 1848 г.) окончилась взрывом 23-24 февраля 1848 г., низвергшим Людовика-Филиппа и восстановившим во Ф. республиканский строй.

В июле 1830 года во Франции произошло восстание, в результате которого был свергнут последний представитель старшей линии династии Бурбонов - король Карл X и возведён на престол его родственник герцог Орлеанский Луи Филипп. В результате было покончено с установившимся в 1814 году режимом реставрации власти Бурбонов, пытавшихся всеми силами восстановить в стране порядки, царившие до революции 1789 года. Наступивший вслед за тем период в истории Франции вошёл в историю как Июльская монархия.

Что принесла стране очередная революция

Период Июльской монархии характерен тем, что в результате восстания, получившего название Второй французской революции, была принята новая Конституция (обновлённая Хартия), в большем объёме обеспечивавшая соблюдение гражданских прав и расширявшая полномочия парламента.

Господствующим же классом по-прежнему осталась крупная буржуазия, причём если раньше она подвергалась давлению со стороны феодальной знати, то теперь опасность для неё исходила снизу - со стороны мелких буржуа и сформировавшегося к тому времени рабочего класса. Поскольку рядовые граждане страны практически не имели возможности отстаивать свои права через парламент, они по-прежнему представляли собой потенциальную опасность для установившегося в стране порядка.

Борьба парламентских фракций

Однако это не говорит об однородности состава парламента и его бездействии. Особенности Июльской монархии как раз и заключаются в предельном обострении внутрипарламентской борьбы, вызванной противоречиями между представителями различных партий.

Оппозиция, например, не была удовлетворена принятием прежней Конституции в обновлённом виде и требовала её полного пересмотра. Их главной целью было установление в стране всеобщего избирательного права и дальнейшее расширение гражданских свобод.

Распространение идей социализма

В этой обстановке острой политической борьбы Июльская монархия стала благодатной почвой для распространения различных форм социалистического учения. В 30-е годы XIX века оно приобрело много сторонников благодаря активной деятельности основателя школы утопического социализма - графа Сен-Симона. Он и его последователи, получившие название сенсимонистов, обратились с воззванием к народу Франции сразу после победы Второй революции и в последующие годы приобрели значительный политический вес.

Кроме того, распространению идей всеобщего равенства и обобществления средств производства способствовала популярность трудов Прудона и Л. Бланка. В результате этого Июльская монархия во Франции нередко сотрясалась крупными народными волнениями, имевшими ярко выраженный социалистический характер.

Уличные беспорядки начала 30-х годов

Их обострение резко обозначилось в ноябре того же 1830 года, когда вновь назначенному главе правительства Жаку Лафиту предстояло организовать судебный процесс над министрами прежнего кабинета, сформированного ещё в период царствования свергнутого короля Карла X.

Народные толпы, стихийно собиравшиеся в те дни на улицах Парижа, требовали для них смертной казни, и вердикт суда о пожизненном заключении показался им слишком мягким приговором. Возникшими в связи с этим беспорядками пытались воспользоваться социалисты, целью которых было привести страну к новой революции.

И сторонники восстановления прежнего режима и возведения на престол малолетнего Генриха V, в пользу которого отрёкся от престола недавно свергнутый монарх. В феврале 1831 года они организовали демонстрацию, придав ей вид панихиды по скончавшемуся за год до этого другому наследнику престола - герцогу Беррийскому. Однако эта акция пришлась не ко времени, и возмущённые толпы народа разгромили не только церковь, где она проводилась, но и дом самого архиепископа.

Восстания против режима Луи-Филиппа

В течение всех 30-х годов Июльская монархия расшатывалась целым рядом народных восстаний. Наиболее крупное из них было организовано в июне 1832 года в Париже членами тайного общества «прав человека», поддержанного многочисленными иностранными эммигрантами. Бунтовщики построили баррикады и даже провозгласили в стране республику, но после непродолжительных боёв были рассеяны правительственными войсками.

Другое крупное выступление этого периода произошло через два года в Леоне. Его спровоцировали жёсткие полицейские меры против политических организаций. В течение пяти дней отряды жандармерии пытались штурмовать воздвигнутые рабочими баррикады, а когда им это удалось, устроили на улицах города небывалое кровопролитие.

В 1839 году очередные народные волнения охватили Париж. Их инициатором стала тайная политическая организация, скрывавшаяся под безликим названием «Общество времён года». Это проявление всеобщей ненависти к правительству также было подавлено, а его зачинщики предстали перед судом.

Покушения на короля

Кроме массовых выступлений, направленных на свержение режима короля Луи-Филиппа, в эти же годы отдельными лицами было совершено 7 покушений на его жизнь. Наиболее известное из них организовал корсиканец Жозеф Фиески. Чтобы убить монарха, он сконструировал, построил и тайно установил на пути его следования некую уникальную конструкцию, состоящую из 24-х заряженных ружейных стволов.

Когда король поравнялся с ней, заговорщик произвёл мощный залп, в результате которого Луи-Филипп не пострадал, но 12 человек из окружавшей его свиты были убиты, а многие получили ранения. Самого заговорщика тут же схватили и вскоре гильотинировали.

Война с прессой и смена министров

Однако главная опасность для короля исходила от прессы, которой Июльская монархия предоставила гораздо большую свободу, чем предшествовавший ей режим Бурбонов. Многие периодические издания не стеснялись открыто критиковать как самого Луи-Филиппа, так и созданное им правительство. Они не прекращали своих действий даже несмотря на систематические организовывавшиеся против них судебные процессы.

Кризис Июльской монархии ярко обозначился частой сменой членов кабинета министров, начавшейся ещё в 1836 году. Глава правительства Франсуа Гизо и сам Луи-Филипп пытались таким образов упорядочить работу высшего органа власти, и в то же время успокоить как парламентскую оппозицию, так и народные массы.

Кстати, в мировой истории есть много примеров того, как слабые и бездарные правители пытались оттянуть крах созданного ими режима путём частых кадровых перестановок. Достаточно вспомнить «министерскую чехарду», предшествовавшую падению Дома Романовых.

Настроения, преобладавшие в парламенте

Премьер-министру довольно долгое время удавалось умело лавировать между партиями, выдвигавшими самые различные требования. Например, династическая оппозиция желала парламентской реформы, которая бы предоставила депутатам право занимать различные посты в государственных учреждениях. Они же настаивали на расширении электората с введением в него новых категорий лиц.

Несмотря на то, что причины Июльской монархии заключались в недовольстве представителей буржуазии реакционными тенденциями прежнего правительства, сами они оказались не способны выдвинуть какие-либо радикальные требования.

Хуже обстояло дело с представителями крайне левого крыла. Они настаивали на введении в стране всеобщего избирательного права и установлении целого ряда гражданских свобод, о которых наслушались от социалистов.

Располагая в парламенте голосами большинства послушных ему депутатов, Гизо без особого труда справлялся с непокорными, но против внешней оппозиции, выражавшейся в постоянно нараставшем народном недовольстве, он был бессилен. Не только республиканские, но и социалистические настроения в стране с каждым годом усиливались, и противопоставить им было нечего.

Призрак Наполеона

Если причины кризиса Июльской монархии заключаются главным образом в недовольстве масс отсутствием радикальных перемен, ожидавшихся после свержения Карла X, то к падению его преемника, короля Луи-Филиппа, в значительной степени привела возродившаяся популярность Наполеона Бонапарта.

Пропаганде идей возвращения к государственному устройству, предшествовавшему реставрации монархии (1814), в значительной степени способствовало и само правительство. Его решением прах великого корсиканца был перевезён в Париж, а статуя установлена на вершине возвышавшейся в центре французской столицы и якобы отлитой из русских трофейных пушек.

Посмертному возвеличиванию имени Наполеона содействовали также и видные общественные деятели той эпохи, такие как знаменитый историк Луи и писатели Пьер-Жан де Беранже и В то же время на политическом горизонте всё отчётливей вырисовывалась фигура племянника покойного императора - Шарля Луи Наполеона.

Потомок императора

Являясь потомком всеобщего кумира, он сам дважды пытался прийти к власти путём плохо организованных и бездарно осуществлённых попыток государственного переворота, которым Луи-Филипп не придал ни малейшего значения и даже не арестовал их зачинщика. К нему просто не относились всерьёз.

Однако положение в корне изменилось после того, как вокруг Луи Наполеона образовалась многочисленная и весьма представительная партия. Одним из её лидеров был видный политический деятель той эпохи Одилон Барро. С его лёгкой руки оппозиционное движение приняло форму так называемой банкетной кампании.

Банкеты, завершившиеся революцией

Заключалась она в том, что вначале в Париже, а затем и в других городах Франции, чтобы не нарушать закона о митингах, который требовал от его организаторов получение разрешения местных властей, устраивались самые настоящие общественные банкеты, на которых собиралось по несколько тысяч человек.

Расставлялись столы с вином и закуской, что придавало собранию вид хоть и многочисленного, но не запрещённого законом банкета. Перед разгорячёнными вином гостями выступали ораторы, занимавшие затем места за общими столами. Понимая всю истинную подоплёку проводимых мероприятий, власти, тем не менее, не могли ни к чему придраться, и агитация шла полным ходом.

Такие массовые застолья, организовывавшиеся богатыми политиками, привели, в конце концов, к очередной французской революции в результате которой 24 февраля 1848 года король Луи-Филипп отрекся от престола.

Итоги Июльской монархии свелись к тому, что во Франции была установлена республика, во главе которой встал её первый президент - Луи Адольф Наполеон. Судьбе было угодно, чтобы после двух неудачных попыток переворота он, наконец, пришёл к власти законным путём, и вошёл в историю под именем Наполеона III.

Энциклопедичный YouTube

1 / 5

✪ «Отверженные» и революции Франции

✪ Франция Бурбонов и Орлеанов: от революции 1830 года к политическому кризису. Видеоурок

✪ Июльская революция и монархия во Франции (рус.) Новая история

✪ Разведопрос: Борис Юлин про события Первой мировой войны 1917 года

✪ Клим Жуков и Егор Яковлев о "Подлинной истории русской революции", вторая серия

Субтитры

По мотивам романа Виктора Гюго «Отверженные» писали великолепные пьесы и снимали замечательные фильмы. Действие происходит на фоне революции и многие ошибочно считают, что речь идет о Первой французской революции, но роман отражает другие события. Чтобы внести ясность, предлагаю бегло взглянуть на французскую историю с конца XVIII по середину XIX века. Начнем с 1789 года. В этом году случилась Французская Революция. Ее еще называют Первой французской революцией, и обычно именно ее имеют в виду, говоря о французской революции. Это было свержение королевской четы Людовика XVI и Марии-Антуанетты. Здесь вы видите обезглавленное тело королевы. Ее только что гильотинировали и теперь показывают толпе ее голову. Это было страшное, кровавое время. Здесь изображено взятие Бастилии. Таково было начало Первой французской республики. Народ жил мечтами о том, что Франция станет страной для людей. Идея похожа на идею США, но революция не бывает легкой и быстрой, и в белых перчатках ее не делают. Франции пришлось пережить очень болезненный период, прежде чем монархия переродилась в настоящую республику. Но что же будет дальше? Я отмечу эту хронологическую шкалу белым цветом. Итак, мы переносимся в 1799 год. К власти пришел Наполеон Бонапарт. Когда говорят о Наполеоне, обычно имеют в виду именно этого человека, хотя были и другие правители с таким именем, но, как правило, речь идет о Наполеоне Бонапарте. Официально Первая республика прекратила свое существование в 1804 году, когда Наполеон провозгласил себя императором. Посмотрим, как развивались дальнейшие события. В Академии Хана вы найдете много видео на тему Наполеоновских войн и Французской революции, мы же сейчас перенесемся прямо в 1815 год. Прошло 10 лет. У меня здесь пройдет 16 лет. В 1815 году Наполеон потерпел поражение под Ватерлоо. После этого появилось крылатое выражение «У каждого есть свое Ватерлоо», подразумевающее полный разгром. Кратковременное изгнание Наполеона на Эльбу завершилось побегом с острова. На 100 дней, если быть точным на 111, он вернулся к власти, но в итоге все равно потерпел поражение. После этого Наполеона отправили в ссылку на остров Святой Елены, где он и умер. В 1815 году произошла реставрация династии Бурбонов, на трон взошел младший брат Людовика XVI, Людовик XVIII. Возникает логичный вопрос: «А где же Людовик XVII?» Людовик XVII был сыном Людовика XVI, он умер во время революции в тюрьме в 1795 году, ему было тогда 10 лет. Здесь я отмечу период правления Наполеона Бонапарта с 1799 года по 1814, когда его правление подошло к концу. Его знаменитое возвращение на 100 дней я отмечу пунктирной линией. В 1814 году династия Бурбонов была восстановлена. Положение пошатнулось, когда Бонапарт вернулся, но после Ватерлоо Людовик XVIII прочно утвердился на троне. Это Людовик XVIII. Он умер в 1824 году бездетным. Отметим эту дату, 1824 год. Как вы понимаете, прошло около девяти лет и вот мы в 1824 году. Король умер бездетным, к власти пришел его младший брат Карл X. Я отмечу Бурбонов фиолетовым цветом, здесь у нас будет Карл X. Карл X. Заглянем чуть дальше, в 1830 год. В 1830 год. Накопившееся недовольство народа привело ко Второй Французской революции. Вы, должно быть, подумали, что действие «Отверженных» Гюго происходит в это время, но это не так. Действие романа не относится к этому периоду, который еще называют Июльской революцией. Эта революция не привела к возвращению республики. Вместо этого произошла существенная либерализация структуры власти. Монархический строй сохранился, но утратил часть полномочий. После Июльской революции на трон сел кузен Карла X. Кузен Карла X, герцог Орлеанский, Луи-Филипп I. Луи-Филипп I. Как вы помните, мы начали это видео с «Отверженных», но пока почти не говорили об этом произведении. Теперь, когда вы знаете об исторических событиях того времени, обсудим роман. В начале произведения мы видим Жана Вальжана в судоходной местности, где чинят корабли. События разворачиваются в 1815 году, после Ватерлоо при правлении Людовика XVIII, вот здесь. Если посмотреть на нашу шкалу, где на ней можно отметить события романа? Начинается все здесь, затем настает кульминация - восстание. На улицах Парижа строят баррикады, идеалистически настроенная молодежь пытается свергнуть правительство. Это не удавалось сделать вплоть до 1832 года. 1832 год. Поводов для революции было множество, но главной причиной большинства революций всегда было и будет недовольство экономической ситуацией в стране. Если люди живут в достатке и довольстве, если все в порядке с работой и здоровьем, никто не будет поднимать восстание. Но в 1832 году экономическая обстановка во Франции была отнюдь не блестящей, вдобавок в стране вспыхнула эпидемия холеры. Причиной событий «Отверженных» также служит смерть маршала Жана Максимиллиана Ламарка. Жан Максимиллиан Ламарк. Он умер в июне 1832 года. Ламарк живо сочувствовал неимущим, принимал участие в жизни простых людей. Простолюдины считали его представителем своих интересов в правительстве, его слово имело вес в парламенте. Когда он умер, народ осознал, что теперь не осталось никого, кто отстаивал бы интересы простых людей. Его похороны можно считать отправной точкой восстания. В «Отверженных» ключевым событием становится Июньское восстание 1832 года. Бунтари потерпели тогда неудачу. Это была неудачная попытка, иначе этот бунт называли бы Третьей французской революцией, но восстание было неудачным, оно было подавлено. Виктор Гюго был свидетелем этих событий, он в деталях описал и баррикады, и молодежь, открывшую стрельбу на улице, и все остальные подробности бунта. «Отверженные» - это свидетельство очевидца. Когда говорят о Французской революции, речь идет, как правило, о Революции 1789 года, результатом которой стала Первая республика. Эта революция была успешна. Вторая французская революция, Июльская революция, произошла в 1830 году, она возвела на престол Луи-Филиппа I, которого пытались свергнуть во время событий «Отверженных», но тогда монархия не сменилась Второй республикой. Чтобы добраться до этого момента, надо проследить все дальнейшие революционные события. Я продолжу хронологическую шкалу. Луи-Филипп правил 18 лет. В 1848 году случилась Третья французская революция. Третья французская революция, в результате которой состоялись всенародные выборы. На выборах победил племянник Наполеона Бонапарта, Луи Наполеон Бонапарт. Он изображен на этом портрете. Но даже после этих событий политический строй во Франции никак не может стабилизироваться. Республикой страна пробыла недолго. В 1851 году Луи Наполеон Бонапарт провозгласил себя императором, как прежде это сделал его дядя. Франция не могла избавиться от королей и императоров вплоть до 1870 года. Когда Франция проиграла франко-прусскую войну в 1870 году и этот человек был свергнут, тогда и установилась Третья французская республика. Subtitles by the Amara.org community

Предыстория

Одним из катализаторов республиканского восстания в Париже в июне 1832 г. и попытки Республиканцев свергнуть Июльскую монархию явилась смерть от холеры премьер-министра Казимира Перье 16 мая 1832 г. [ ] А через две недели после него, 1 июня, скончался от той же эпидемии холеры другой активный политический деятель Франции - Максимилиан Ламарк .

Доклад тридцати девяти

22 мая тридцать девять оппозиционно настроенных депутатов, в большинстве своем разочаровавшихся режимом правления Орлеанского дома , среди которых также несколько республиканцев, собираются у Жака Лаффитта и принимают решение опубликовать доклад-обращение к своим избирателям с целью подвести итоги своей деятельности и обосновать свои действия, в том числе участие в голосованиях. В действительности же документ представляет собой обвинение, выдвинутое против кабинета министров, возглавляемого Перье, назначенного на должность Премьер-министра 13 марта 1831 г. после отстранения Лаффитта . Проект доклада составлен комиссией из шести депутатов (Комт, Ла Файет , Лаффитт , Одилон Барро , Моген, Корменен) и одобрен всеми 39 участниками 28 мая.

В докладе не осуждается монархия, которая, «по мнению Франции 1830 г., как и по мнению Франции 1789 г., не была непримирима с принципами свободы , так как была окружена демократическими институтами »; в нём лишь приведены обещания, которые не сдержали «деятели 13 марта» и «так называемая легитимная система». Доклад обличает правительство в неоднократном нарушении свободы, что способствует сохранению беспорядков и разжигало возмущения, а также в нежелании оказывать поддержку притесняемым народам (в первую очередь польскому народу ) на международном уровне, что придает смелости «королевской Европе» и Священному союзу.

В довершение столь мрачной картины в Докладе утверждается, что готовится контрреволюция, которая сможет восторжествовать: «Реставрация и Революция готовы вступить в войну; старая борьба, которая, как нам казалось, закончилась, возобновляется» . Подводя итог, необходимо отметить, что, несмотря на то, что в Докладе ни разу не упоминаются термины «Республика» или «республиканский», документ представляет собой резкую критику и осуждение Июльской монархии со стороны тех, кто вначале способствовал её утверждению. Заключительная часть Доклада может быть истолкована как скрытый призыв к свержению монархии и учреждению республики: «Мы, объединенные преданным служением великой и благородной цели, за которую Франция сражается уже сорок лет, […] мы посвятили ей свои жизни и мы верим в её торжество» .

Публикация манифеста создает эффект разорвавшейся бомбы. Республиканская оппозиция переходит к решительным действиям, заручившись, как это часто происходило при Июльской монархии, поддержкой легитимистов, которые все ещё надеялись обратить смуту в свою пользу. Так, председатель республиканского общества «Голуаз» Дешапель, находясь в родстве с О’Хегерти, служившими придворными шталмейстерами Карла Х в эмиграции, поддержал восстание, чтобы после завершения беспорядков обратить его в пользу старшей ветви Бурбонов . И те, и другие были готовы воспользоваться малейшим шансом. [ ]

Похороны генерала Ламарка

2 июня 1832 на похоронах убитого на дуэли математика-республиканца Эвариста Галуа оппозиционные настроения начинают накаляться, и руководители оппозиции ждут, чтобы выступить, 5 июня. В этот день должны состояться похороны генерала Ламарка - одного из виднейших деятелей республиканской партии, скончавшегося от холеры. Республиканцы безошибочно рассчитали, что похороны генерала привлекут огромное количество народа, что создаст благоприятную ситуацию для того, чтобы поднять восстание, которое интенсивно подготавливалось тайными республиканскими обществами.

5 июня похоронная процессия прошествовала по Большим бульварам до моста Аустерлиц, где, возглавляемая республиканцами с красными флагами, превратилась в демонстрацию, вылившуюся в вооруженное столкновение с войсками, которые были командированы для устранения беспорядков. Часть солдат национальной гвардии переходит на сторону восставших. Сражения, исход которых не определен, продолжаются до вечера.

Восстание

маршала Мутона освобождают окраинные кварталы столицы и оттесняют восставших в исторический центр Парижа. Сражение завязывается утром 6 июня. Национальная гвардия оказывает сопротивление, а восставшие строят баррикады в квартале Сен-Мерри, где разворачиваются смертельные бои, жертвами которых стали около 800 человек; регулярная армия насчитывает 55 погибших и 240 раненых, национальная гвардия - 18 погибших и 104 раненых, среди восставших - 93 погибших и 240 раненых. В своих мемуарах префект полиции Анри Жиске приводит следующие данные о потерях: 18 погибших и 104 раненых в национальной гвардии, 32 погибших и 170 раненых в регулярной армии, 20 погибших и 52 раненых в муниципальной гвардии, не считая тех, кто не принадлежал к трем указанным формированиям. По оценке Жиске, среди восставших насчитывалось не менее 80 погибших, 200 раненых и 1500 задержнных.

Зачинщики мятежа либо арестованы, либо скрываются, как генерал Ла Файет, который, предвидя поражение, укрылся в провинции. Вечером 5 июня депутаты династической оппозиции, которые, как Лаффитт или Барро, подписали Доклад-обращение, снова собираются у Лаффитта. Не решаясь принять ни одну из сторон, они в итоге принимают решение утром 6 июня направить своих представителей к Луи-Филиппу с требованием изменить политический курс страны и тем самым прекратить кровопролитие.

Утром 6 июня король проводит смотр войск на Елисейских полях и площади Согласия, затем направляется к местам боев, которые солдаты и гвардейцы ведут на севере Парижа. Армия повсюду встречает его возгласами Да здравствует король! Долой республиканцев! Долой сторонников Карла! В половине четвёртого пополудни Луи-Филипп принимает в Тюильри Лаффитта , Одилона Барро и Араго, которым сообщает, что последний островок сопротивления только что уничтожен и, следовательно, предмет переговоров отсутствует.

Барро, указавший на необходимость бороться с причинами возмущений, которые он видел в том, что «избранный правительством курс не отвечает надеждам, возложенным на Июльскую революцию», получил от короля следующий ответ: «Июльская революция ставила своей целью не допустить нарушения положений Хартии, которые не только сохранены в полном объёме, но и дополнены. […] Моим ориентиром стала Хартия 1830 г., так как именно в этом документе я дал вам свои обещания, которые поклялся соблюдать и которые всегда буду готов отстаивать ценой моей крови. […] Публичный характер принятых мной обязательств и та преданность, с которой я их соблюдаю, должны оградить меня от всех домыслов, вызванных так называемой программой Мэрии. Господин Лаффитт, который также присутствовал в Мэрии вместе со мной, знает, что такой программы не существует. Единственная программа - это декларация, которая была зачитана господином Вьенне. Я неоднократно говорил об этом господину Ла Файету и готов повторить это вам: так называемая программа - чистой воды вымысел и абсурдная ложь.»

Подавление восстания

Чтобы окончательно закрепить свою победу, 6 июня кабинет министров представляет королю на подпись постановление, согласно которому Париж находится в осадном положении. К тому времени возмущения закончились, но существуют опасения, что суд присяжных вынесет слишком много оправдательных приговоров, как это часто случалось с 1830 на процессах в отношении руководителей республиканских партий. Введение осадного положения позволяет передать полномочия, которые обычно находятся в компетенции гражданских институтов, военным властям и тем самым предоставить рассмотрение дел подследственных гораздо более строгому Военному совету.

Первый смертный приговор, вынесенный 18 июня, подлежит обжалованию, и решением от 29 июня 1832 г. кассационный суд аннулирует постановление Военного совета и направляет дела на рассмотрение в общеустановленном правовом порядке, ссылаясь на положения статей 53, 54 и 56 Хартии 1830 г., которые гарантируют рассмотрение дел судом присяжных без вмешательства чрезвычайных судебных органов.

Подчиняясь решению кассационного суда, Луи-Филипп в тот же день отменяет постановление от 6 июня. Республиканцы злорадствуют и ещё долго будут клеймить позором «государственный переворот июня 1832 г.». Виктор Гюго обличает «политических шулеров, в чьем наперстке с двойным дном исчезла статья 1414, и которые присвоили себе право объявить об осадном положении!». Появляется бессчетное количество карикатур. Но к всеобщему удивлению суд присяжных оказывается суровым: вынесено 82 приговора, из них 7 смертных, которые решением короля заменены ссылкой.

Главным итогом Июльской революции во Франции 1830 года было закрепление победы французской буржуазии над дворянством. Однако к власти в 1830 году пришла далеко не вся буржуазия, а лишь ее наиболее богатая часть – промышленная и финансовая аристократия, банкиры, крупные биржевые воротилы, “железнодорожные короли”, “угольные короли”, “лесные короли”, владельцы рудников, крупные землевладельцы. Эта финансовая и промышленная олигархия диктовала в палате законы, раздавала доходные места, начиная с министерских постов и кончая табачными лавками. Низы, народ, пролетариат и крестьянство, мелкие промышленники и торговцы были, как всегда, отстранены от участия в политической жизни Франции. Финансовая и промышленная аристократия получила высшие должности в государственном аппарате. Она получила долгожданный доступ к пользованию громадными государственными субсидиями, различными льготами и привилегиями, которые предоставлялись крупным транспортным и коммерческим компаниям. Все это резко привело к росту бюджетного дефицита, который стал хроническим явлением в годы Июльской революции. Самым ярким фактом в истории тех бурных восемнадцати лет Июльской монархии (1830-1848 гг.) стали многочисленные биржевые спекуляции, теневые сделки на биржах и рынках, приводившие к стремительному и баснословному обогащению верхушки французского общества. В них оказался вовлеченным сам король Луи Филипп – крупнейший лесовладелец и финансист Франции в те годы, был лично заинтересован в укреплении режима господства финансовой и промышленной олигархии. К 1841 году в личных руках короля Луи-Филиппа сосредоточилось около восьмисот миллионов франков (не считая богатств членов его многочисленной семьи). Король Луи-Филипп был тесно связан с крупнейшими банкирами, вроде Ротшильда, оказывавшими большое влияние на всю политику правительства. Только четыре французских банкирских дома в конце 1840-х годов владели активами в два с половиной миллиарда франков, тогда как вся казна Франции в целом насчитывала три с половиной миллиарда франков.

Таким образом, как подчеркивали отцы-основатели марксизма, у власти во Франции стояла “не французская буржуазия, а лишь одна ее фракция – так называемая финансовая аристократия ” (К.Маркс, Ф.Энгельс. Соч. – 2 изд. – Т.7. – С.8). Ее политика задерживала промышленное развитие Франции, приводила к экономическому застою и спаду производства. Особенно ярко перечисленные негативные последствия олигархической модели экономики проявлялась в сфере железнодорожного строительства: железные дороги строились далеко не там, где они наиболее необходимы, затраты на их строительство многократно завышались акционерными компаниями крупных финансистов, которым правительство передавали подряды на прокладку новых железных дорог. Весьма тяжелым оставалось положение народных масс – продолжительность рабочего дня в каменноугольной отрасли достигала восемнадцати часов, широко использовался женский и детский труд, тяжелейшим было положение крестьянства. Увеличение налогов, произвол земельных собственников, у которых крестьяне арендовали землю, ростовщики, поднимавшие проценты по кредитам – все это вызвало у крестьян глубокое разочарование новым режимом Июльской монархии династии Орлеанов. Бюджетный дефицит и неуклонное возрастание государственного долга отвечали интересам финансовой буржуазии: государственные займы, на которые шло правительство для покрытия дефицита, давались под большие проценты и были прекрасным источником для обогащения финансовой олигархии. Рост государственного долга усиливал политическое влияние финансовой и промышленной аристократии в стране и ставил монархию Орлеанов в полную зависимость от промышленников и финансистов.

В годы Июльской монархии Франция являлась экономически наиболее развитой (после Англии) страной Европы. Именно в 1830-1840-е годы в стране произошла промышленная революция. К середине XIX века Франция достигла фабричной стадии производства в главных отраслях экономики , особенно, в текстильном производстве. Быстро прогрессировали шелкоткацкое, хлопчатобумажное и шерстяное производства; по производству шелка Франция вышла на первое место в мире.

Серьезные сдвиги произошли в тяжелой промышленности. На смену древесному углю приходил каменный: к 1847 году на коксе выплавлялось две трети (2/3) чугуна. Фабрично-заводская модель производства победила в черной металлургии, проникала в машиностроение. Число паровых двигателей в промышленности за восемнадцать лет (1830-1848 гг.) выросло в восемь раз, а объем промышленного производства вырос за вторую четверть XIX века на шестьдесят шесть процентов (66 %). Паровые машины произвели подлинную революцию в средствах передвижения: сначала паровые машины были внедрены в судоходство, а с 1840-х годов началось строительство паровозов и железных дорог. Во Франции получили развитие новые отрасли экономики: химическая (производство резины, спичек, красок); с 1830-х годов началось строительство электрического телеграфа; с 1828 года Париж стал освещаться газовыми фонарями; с середины 1830-х годов впервые в мире в Париже стали асфальтировать улицы. Франция эпохи Июльской монархии по-прежнему оставалась аграрной, крестьянской страной. Из тридцати пяти миллионов ее жителей три четверти (3/4 ) являлись сельскими жителями. На севере Франции, в Парижском бассейне, быстро набирало темпы крупное капиталистическое фермерство, поставлявшее основную массу товарного зерна. На юге преобладало крестьянское хозяйство на своей или арендованной земле. За 1825-1837 годы объем сельскохозяйственного производства увеличился на 38% (тридцать восемь процентов), но технический прогресс в аграрном секторе экономики шел медленнее. Нарастал процесс концентрации земли в руках земельных олигархов и крестьянской верхушки; наряду с ним усиливался процесс парцелляции (дробления) мелкой земельной собственности и землепользования. В итоге, число мелких и мельчайших хозяйств увеличивалось. Крестьянство быстро нищало, беднело и разорялось, попадало в ростовщическую кредитную кабалу. Подлинным проклятьем французских крестьян стала их растущая задолженность Ипотечному банку вследствие роста арендной платы за землю.

С развитием фабрично-заводской формы организации промышленности во Франции стал быстро формироваться промышленный пролетариат. По численности фабрично-заводской пролетариат уступал рабочим всех категорий (из 5-6 миллионов рабочих фабрично-заводских рабочих насчитывалось не более одного миллиона трехсот тысяч человек). В формирующийся французский пролетариат, кроме фабрично-заводских рабочих, входили мануфактурные предпролетарии, ремесленники, полурабочие-полукрестьяне, работавшие в домашних условиях рассеянных мануфактур. В промышленности продолжали действовать антирабочий закон Ле-Шапелье 1791 года и антирабочие статьи Уголовного кодекса Наполеона.

В первые же годы июльской монархии во Франции развернулась революционная борьба народных масс . В конце 1831 года вспыхнуло рабочее восстание в Лионе. Ткачи, занятые в шелкоткацком производстве, восстали 21 ноября 1831 года после вероломного нарушения предпринимателями новых сдельных расценок, выработанных согласительной комиссией от промышленников и рабочих. На черном знамени лионские ткачи начертали свой лозунг: “Жить, работая, или умереть, сражаясь!” После трехдневной вооруженной борьбы восставшие ткачи овладели Лионом, изгнав правительственные войска из города. Не имея политической программы и самостоятельной организации, рабочие не смогли воспользоваться результатами своей победы – первой победы пролетариата в условиях буржуазной монархии. Власть в свои руки рабочие не взяли, ограничившись созданием временного штаба (комиссии рабочих) для наблюдения за действиями префекта, который оставался в Лионе. 3 декабря 1831 года в Лион прибыли присланные из Парижа войска и восстание лионских ткачей было подавлено, тысячи рабочих были высланы из города. Это восстание показало, что на историческую арену борьбы выступил рабочий класс – новая политическая сила. К.Маркс и Ф.Энгельс назвали лионских ткачей “солдатами социализма” и оценивали восстание лионских ткачей как поворотный момент в развитии классовой борьбы в Западной Европе.

В июне 1832 года в Париже вспыхнуло восстание рабочих и мелкобуржуазных республиканцев с целью свержения монархии Орлеанов. Над рабочими баррикадами впервые в истории взметнулось ввысь красное знамя, ставшее отныне символом демократической, народной революции. Борьба республиканцев против правительственных войск приняла поистине героический характер. Немецкий поэт-демократ Генрих Гейне писал о парижских событиях так: “Кровь, пролитая в улице Сен-Мартен, была лучшей кровью Франции, и я не думаю, чтобы при Фермопилах дрались храбрее, чем при въезде в переулок Сен-Мери и Обри де Буше, где шестьдесят республиканцев защищалась против шестидесяти тысяч линейных войск и гвардейцев, дважды отбивая их”. Июньское восстание 1832 года в Париже ярко и образно было описано Виктором Гюго в романе “Отверженные”. Парижским восстанием руководило республиканское “Общество друзей народа”. После его разгрома в 1833 году образовалось новое “Общество прав человека и гражданина”. Его возглавляли мелкобуржуазные интеллигенты: публицист Годфруа Кавеньяк, доктор Распайль и отставной офицер Керсози, общество насчитывало четыре тысячи членов. Это была своего рода республиканская партия со своими первичными ячейками (секциями) с членскими взносами, единой политической программой, среди членов организации имелись и рабочие. В “Обществе” имелись два течения: умеренное (пропагандистское) и революционное (выступало за подготовку и проведение вооруженного восстания).

В апреле 1834 года вспыхнуло второе рабочее восстание в Лионе, которое носило ярко выраженный политический характер Участники этого восстания – рабочие, ремесленники, представители лионской революционно-демократической интеллигенции – поднялись на борьбу за свержение монархии и установление демократической республики. По сравнению с первым лионским восстанием 1831 года, второе лионское восстание носило гораздо более организованный характер. К 15 апреля, по истечении шести дней упорной борьбы на улицах Лиона и его предместий, восстание было подавлено войсками. С невиданной жесткостью солдаты врывались в дома, расстреливали безоружных людей, жгли рабочие кварталы.

Второе лионское восстание нашло отклик в Париже и в ряде провинциальных городов (Сент-Этьенне, Гренобле, Люневилле, Клеромон-Ферране, Шалоне и других). Революционной борьбой руководили секции “Общества прав человека и гражданина”. Отряды крестьян с развернутыми красными знаменами прибыли в Лион из соседнего городка Арбуа. В силу локальности и изолированности, и второе лионское восстание было подавлено войсками. В Париже уличные бои с войсками имели место 13 и 14 апреля. Как и в Лионе, солдаты врывались в дома, расположенные в районе восстания, убивали женщин, стариков, детей. Великий французский художник – демократ Домье на одном из своих полотен запечатлел кровавую сцену расправы королевских войск над рабочими.

Второе лионское восстание привлекло внимание передовых людей в различных странах Западной Европы к наболевшему “рабочему вопросу”. Выдающийся венгерский композитор Франц Лист написал музыкальное произведение “Лион”, на нотном листе в качестве эпиграфа был воспроизведен лозунг лионских повстанцев: “Жить, работая, или умереть, сражаясь!”

События апреля 1834 года в Лионе и Париже привели к глубокому расколу в рядах мелкобуржуазных и буржуазных республиканцев. Первые еще были способны выступать с оружием вместе с пролетариатом; вторые переходили на сторону монархии Орлеанов. Подавление восстаний пролетариата, разгром “Общества прав человека и гражданина” вызвали сдвиги вправо в широких слоях буржуазии, испугавшейся революционной активности масс, и укрепили на некоторое время власть короля Луи-Филиппа. В середине 1830-х годов во Франции были созданы новые тайные республиканские общества. Они были уже пролетарскими по своему составу.

В 1837 году под руководством Огюста Бланк и (1805-1881 гг.) и Барбеса возникла тайная организация под названием “Общество времен года”. Каждые семь членов общества составляли ячейку – она называлась “неделей”; четыре “недели” (28 членов) составляли “месяц”; три месяца составляли “время года”; а четыре “времени года” – “год”. Всего в “Обществе времен года” насчитывалось около трех тысяч человек (по другим данным – около пяти тысяч членов).

Руководители “Общества времен года” назначили восстание на воскресенье 12 мая 1839 года с целью свержения монархии и восстановления демократической республики. Один из лозунгов общества: “Да погибнет эксплуатация и да восторжествует равенство!” Повстанцам удалось захватить один полицейский пост и здание ратуши. Но широкие слои населения, не связанные с “Обществом времен годом” и не осведомленные о целях выступления, не поддержали заговорщиков. Восстание без особого труда было подавлено на следующий день. Оно показало полную несостоятельность узкозаговорщической тактики, которой придерживался вождь повстанцев Огюст Бланки.

Убежденный социалист и пламенный революционер, активный участник июльской революции и республиканского движения 1830-х годов, Огюст Бланки неоднократно подвергался жестокому преследованию со стороны всех реакционных правительств. Теоретические взгляды и революционная тактика О.Бланки были ошибочными. К пролетариату Бланки относил не только рабочих, но и трудовое крестьянство, мелкую буржуазию, интеллигенцию. Программу освобождения пролетариата О.Бланки так и не разработал. Революционную диктатуру О.Бланки понимал как диктатуру горстки профессиональных революционеров. Как и все революционеры первой половины XIX века, Огюст Бланки недооценивал значение революционной теории. Увлекаясь созданием тайных обществ, он не понимал, что без самостоятельной политической партии пролетариата и без широких связей с народными массами все тайные организации обречены на провал.

В 1839 году началось движение за демократизацию избирательной реформы, против антидемократического избирательного закона. Первоначально, борьбу за избирательную реформу возглавляли либералы и буржуазные республиканцы правого крыла. С 1840 года в борьбу включились мелкобуржуазные республиканцы. Но они не сумели опереться на массовую стачку рабочих в Париже в июле – августе 1840 года, на массовые народные выступления против роста дороговизны, спекуляции и налогового гнета.

Среди руководителей стачки 1840 года были коммунисты, члены нового тайного общества “Работники-эгалитарии”. Эта организация подразделялась на следующие составные части: “станок” – первичную ячейку из семи человек во главе с рабочим; более крупные объединения назывались “мастерскими” и “фабричными”. Сторонники движения за избирательную реформу устраивали “банкеты” – застольные встречи. Рабочие поддерживали участников банкетов, а иногда и сами устраивали такие встречи. Особо следует отметить “коммунистический банкет” 1 июля 1840 года, организованный в парижском рабочем предместье Бельвилле коммунистом Теодором Дезам и (1803-1850 гг.) – одним из лучших представителей революционной интеллигенции того времени. На этом банкете 1 июля рабочие поднимали тосты и провозглашали революционные, социалистические лозунги. Например, сапожник Вили провозгласил тост: “За пролетариев – жертв эксплуататоров!”; парикмахер Розье – “За равное распределение прав и обязанностей, за общность труда и пользования благами!”

7 сентября 1840 года в Париже произошла попытка поднять республиканское восстание. Но власти успели стянуть многочисленные войска, арестовать наиболее активных вожаков забастовки и предотвратить восстание. Революционные волнения, вызванные промышленным кризисом 1826 года и депрессией 1829/1830 годов, совпавшие с неурожаем, продолжались и в последующие годы.

Характерной особенностью рабочего движения во Франции в 1840-х годах стало растущее влияние революционных коммунистов, сторонников Дезами. Произошло отделение рабочего, пролетарского движения широких слоев народа от буржуазно-демократического движения. Публицист Теодор Дезам и (1803-1850 годы), организатор коммунистического банкета в Бельвилле, не ограничивался повторением идей Гракха Бабефа, как это делали до него многие коммунисты-эгалитаристы, близкие к “Обществу времен года”. В своей книге “Кодекс общности” (1843 год) Теодор Дезами пропагандировал три принципа коммунистического строя: “общая собственность, общий труд, общее воспитание”. Путь к утверждению этих принципов возможен только через насильственную революцию и революционную диктатуру. Дезами недооценивал историческую миссию пролетариата, что было свойственно всем революционерам первой половины XIX столетия. Подобно Огюсту Бланки, Теодор Дезами причислял к пролетариату самые широкие слои населения, что размывало само понятие рабочего класса, включал в него и мелкобуржуазные слои. Недооценивал Дезами и роль пролетарской партии в предстоящей революции. Тем не менее, мы вправе считать Теодора Дезами ранним пролетарским революционером, выразителем взглядов самой передовой части рабочего класса Франции того времени.

Совсем иное содержание имели реформистские течения раннего социализма и коммунизма: сен-симонисты, фурьеристы, социалисты-эклектики, сторонники мирного коммунизма Каб е , автора утопического романа “Путешествие в Икарию” (1840 год). Икарией Кабе называл фантастическую страну, где осуществлен коммунистический строй, благодаря которому трудящиеся работают только по семь часов в день, имеют доступ ко всем благам материальной и духовной культуры. Кабе отрицал революционные методы борьбы, за что его серьезно критиковал Теодор Дезами. “Вашими полумерами вы никогда не добьетесь ничего”, – писал Дезами Кабе. Отрицательно относились к революционной борьбе как сен-симонисты, так и фурьеристы.

Луи Блан (1811-1882 гг.) – публицист, историк и политический деятель, был одним из наиболее влиятельных представителей французского утопического социализма мелкобуржуазного направления. В своей брошюре “Организация труда” (1840 г.) Луи Блан выдвинул утопический путь перехода к социализму через создание производственных ассоциаций, субсидируемых буржуазной государственной властью. Эти ассоциации, по замыслу Луи Блана, должны были постепенно вытеснить с рынка частные капиталистические предприятия и взять в свои руки все производство в стране. Он ошибочно полагал, что, как только установится всеобщее избирательное право и республиканский строй, то буржуазное государство само “сверху” освободит рабочий класс от социального гнета. В революции 1848 года такая соглашательская позиция привела Луи Блана к прямому предательству и измене интересам французского рабочего класса.

Особое место среди французских мелкобуржуазных социалистов занимал Пьер-Жозеф Прудон (1809-1865 гг.). Сын крестьянина, типографский наборщик по профессии, ставший совладельцем небольшой типографии, Прудон занялся публицистикой. В 1840 году Прудон выпустил книгу “Что такое собственность?” На поставленный вопрос Прудон отвечал так: “Собственность – это кража”. Он выступал против ростовщического и банковского капитала, против бирж, против “несправедливой торговли”, спекуляции и спекулятивных махинаций, но не против буржуазного строя в целом. В 1864 году Прудон выпустил книгу “Система экономических противоречий, или философия нищеты”. Именно на эту книгу Прудона в 1847 году К.Маркс ответил своей книгой “Нищета философии”. Маркс справедливо отнес Прудона к мелкобуржуазным идеологам, представителям консервативного социализма, а его социализм – к вульгарному социализму ремесленников, лавочников и крестьян. Идеалом для Прудона всегда был “чистенький”, очищенный от язв и пороков, капитализм.

Спасения от всех пороков и язв капитализма Прудон искал в укреплении мелкого индивидуального производства, в организации дешевого кредита и безденежного обмена ремесленниками продуктами своего труда. Прудон также отвергал революционные методы борьбы, отрицательно относился к стачечному и забастовочному движению. По методам борьбы Прудон скорее был анархистом, отвергал необходимость политической борьбы, диалога между работодателями и рабочими, регулирования вопросов труда, найма и оплаты рабочей силы.

Тяжелые условия труда и жизни рабочих и крестьян, бедственное положение французского пролетариата и крестьянства, получили отражение в художественной литературе. В романе французской писательницы Жорж Санд “Французский подмастерье”, Эжена Сю в “Парижских тайнах”, Феликса Пиа в пьесе “Парижский тряпичник” правдиво, честно изображали угнетенное положение нищих народных масс, миллионов рабочих и ремесленников, неслыханное спекулятивное, преступное обогащение верхушки общества. Феликс Пиа описал непосильный каторжный труд рабочих-металлургов. Широкую ретроспективу, картину жизни французского общества и положения отдельных слоев населения дал великий писатель-реалист Оноре де Бальзак в своих романах под общим названием “Человеческая комедия”. В романе “Крестьяне” Бальзак с блестящим мастерством описал положение крестьян-бедняков, крупных помещиков, богатых ростовщиков.

С первых дней существования Июльской монархии во Франции разгорелась острая политическая борьба . Королю противостояли лагеря легитимистов и республиканцев. Легитимисты считали Луи-Филиппа Орлеанского узурпатором, укравшим корону у законного (легитимного) короля – герцога Бордосского, имевшего право на престол благодаря двойному отречению (Карла Х и его сына, герцога Ангулемского). К легитимистам принадлежали парижские аристократы, сельское дворянство в провинциях. Духовенство также открыто поддерживало легитимистов. Влияние легитимистов было наиболее сильным в Ванде, где масса крестьян всегда сохраняла верность французской монархии.

Во главе “династической оппозиции”, добивавшейся умеренной избирательной реформы, стоял умеренный буржуазный либерал, адвокат Одилон Барро. Он доказывал, что проведение избирательной реформы “сверху” поможет избежать революции “снизу”.

Гораздо опаснее для Луи-Филиппа были республиканцы. Они объединялись в две легальные группы. Первую группу легальных, “трехцветных” (или умеренных республиканцев) возглавлял редактор газеты “Насьональ” Арман Марраст. Газета была основана им в 1830 году. Умеренные республиканцы во главе с Арманом Маррастом выступали за установление во Франции республики и расширение избирательных прав. Эта группа “трехцветных” республиканцев выражала интересы торговцев и промышленников, они настаивали на проведении более активной внешней политики, охраны внутреннего рынка, доступности кредитов, развития железнодорожного строительства. Значительная часть республиканцев отрицала необходимость социальных реформ. Газета “Насьональ” критиковала таможенную политику Луи-Филиппа (требовала снижения таможенных пошлин) и резко отрицательно относилась к внешнеполитическому курсу правящего режима, требовала проведения более твердой и “решительной” французской внешней политики.

Вторая, более радикально настроенная часть республиканцев, которых возглавлял адвокат Ледрю-Роллен, член палаты депутатов, группировалась вокруг газеты “Реформа”. Радикальные республиканцы выступали с требованием всеобщего избирательного права, выдвигали программу радикальных социально-экономических преобразований. Радикализм привлекал к ним многих сторонников. В эту партию входили мелкие буржуа, демократическая интеллигенция. Газета “Реформа” пользовалась большой популярностью среди французских рабочих. Как уже говорилось выше, у республиканцев имелись свои тайные организации и общества: “Общество друзей народа”, “Обществ прав человека и гражданина”, “Общество времен года”, “Мютюэллистов” в Лионе. Самым радикальным из них было общество “Прав человека и гражданина ”. После восстаний в Париже 1832 и 1834 годов республиканские общества были запрещены, а многие члены обществ были осуждены и брошены в тюрьмы. Луи-Филипп и его правительство опасались, что высокая популярность республиканских тайных обществ в рабочей среде приведет к нежелательным последствиям. Ненависть народа к режиму Июльской монархии вылилась в несколько неудачных покушений на короля, организованных республиканцами. После них правительство Луи-Филиппа перешло к открытым массовым репрессиям в отношении республиканцев, оппозиционные газеты были закрыты. Республиканское движение было вынуждено уйти в подполье. Таким образом, социальная база Июльского режима суживалась с каждым годом. Представителей промышленной буржуазии, занимавших в палате депутатов половину мест, осталось лишь треть. Июльская монархия превращалась в “царство банкиров”. Но господство кучки крупных банкиров уже мешало прогрессивному развитию страны, сковывало развитие производительных сил, препятствовало проведению промышленной революции в стране, резко ухудшало положение народных масс.

В октябре 1840 года во главе французского правительства встал Гизо, видный историк-либерал, превратившийся после июльской революции 1830 года в ярого консерватора. Гизо выступал против какой бы то ни было избирательной реформы. На требования снизить имущественный ценз для избирателей, Гизо отвечал так: “Обогащайтесь, господа, и вы станете избирателями!” Однако агитация за парламентскую реформу продолжалась и принимала все более широкий характер.

1830-1840-е годы были временем усиления колониальной экспансии Франции. Еще в 1830 году французский десант высадился в Алжире, но понадобились десятилетия, чтобы окончательно покорить эту африканскую страну. Вождь и лидер алжирского народа Абд-эль-Кадир мужественно боролся с французами, тогда захватчики прибегли к тактике “выжженной земли” – поджигали алжирские деревни, расстреливали мирное население, истребляли целые племена. Лишь к 1847 году отряды Абд-эль-Кадира были разбиты, а он сам был взят в плен. Сопротивление народа Алжира французским захватчикам продолжалось. В алжирской оккупации была заинтересована, прежде всего, буржуазия и реакционная военщина. Оккупанты вывозили во Францию сырьевые ресурсы, делили между собой землю, грабили местное население и ввозили в Алжир партии колонистов (к 1847 году в Алжире насчитывалось до сорока семи тысяч колонистов).

Правительство Июльской монархии стремилось утвердить французское влияние и на Ближнем Востоке. Франция поддерживала египетского пашу Мехмета Али в его борьбе против турецкого султана. Но когда в 1840 году против Франции образовался четверной союз – Англия, Россия, Австрия и Пруссия. Франция оказалась дипломатически изолированной и отказалась от своих дипломатических планов в отношении Египта и Сирии. В 1844 году возник англо-французский конфликт, известный под названием “дела Притчарда” – по имени английского консула на острове Таити, подстрекавшего местных таитянских туземцев к восстанию против протектората Франции. И в этом конфликте с Англией, правительство Луи-Филиппа было вынуждено уступить и отказаться от протектората над Таити.

Столь же неудачными оказались для французской внешней политики планы по захвату немецких земель, расположенных по левому берегу реки Рейн. В свое время эти земли принадлежали Франции, они имели большое экономическое и военно-политическое значение. Притязания агрессивной французской олигархии на Рейнскую область привели в 1840 году к острому конфликту между Францией и Пруссией. В период лихорадочных военных приготовлений к войне французское правительство вновь отступило от своих намерений. Перед угрозой войны с Пруссией, которую поддерживали многие европейские государства, монархия Орлеанов была вынуждена отступить. Эта “слабость” правящего режима Июльской монархии, ее постоянный страх перед возможными дипломатическими осложнениями вызывала еще большее недовольство среди широких кругов французской буржуазии. Страх правящего режима Орлеанов перед серьезными внешнеполитическими осложнениями и всплеском народного возмущения, которые, несомненно, привели бы к падению Июльской монархии и захвату власти буржуазной оппозицией, удерживали режим короля Луи-Филиппа от необдуманных шагов во внешней политике.

Итак, политика правящего режима династии Орлеанов вызывала глубокое недовольство в стране. Коррупция, повсеместные взятки и беззаконие, злоупотребления властью, спекуляции, в которых были замешаны министры, политики, пэры, аристократия, подрывали авторитет господствующей финансовой олигархии и усиливали презрение к ней в народе. “Долой воров!” – кричали в 1847 году французские рабочие и бросали камни вслед проезжавшим мимо придворным каретам.

Неурожаи 1846 – 1847 годов, тяжелый торгово-промышленный кризис 1847 года, резко обострили противоречия между олигархической финансовой аристократией и основной массой промышленной буржуазии, между властью и народом. Массовые нападения французов на хлебные обозы, вывозившие хлеб за границу, захваты продовольственных складов, самосуд и расправы над спекулянтами и оптовыми торговцами, вздувавшими цены, приводили к массовой политизации населения. Выступления принимали все более открытый, политический характер и сопровождались угрозами по адресу Луи-Филиппа, обрекавшего народ на голод и безработицу. Три стачки французских шахтеров в Рив-Жье в 1844, 1846, 1847 годах также были направлены не только против шахтовладельцев, но и против правящего режима, стоявшего за “угольными королями”. Забастовочное движение в Туре в ноябре 1847 года, стачка каменщиков Нанте (продолжалась до трех месяцев, каменщики ушли со своей работы и не возвращались, пока их требования поднять расценки не были услышаны), – все эти выступления носили ярко выраженный политический характер. Одновременно с подъемом рабочего движения усиливалась борьба за избирательную реформу. Летом 1847 по всей стране года началась широкая “банкетная кампания” в пользу избирательной реформы. Кампанию начали “умеренные либералы”, позже к ней присоединились все антиправительственные слои населения. На банкете в Дижоне радикальный республиканец Ледрю-Роллен поднял тост за “Конвент, спасший страну от ига королей!”

Таким образом, к началу 1848 года во Франции снова сложилась революционная ситуация . “Верхи уже не могли управлять по-старому”, “низы тоже не хотели жить по-старому”, росли оппозиционные настроения среди широких кругов торгово-промышленной буржуазии, росла активность народных масс. Находившийся тогда в Париже сын известного русского историка А.Н.Карамзин такими словами выразил свои наблюдения: “Политический барометр указывает на бурю!” Александр Герцен подметил, что глава правительства Гизо больше походит на “ходячего мертвеца”. Во Франции стремительно надвигалась новая буржуазная революция, которая должна смести, опрокинуть прогнивший режим Июльской монархии.

Луи-Филипп - король биржевиков

Июльская революция 1830 г. закрепила победу буржуазии над дворянством. Но господствовала - с 1830 по 1848 г. - не вся буржуазия, а только ее наиболее богатая часть - так называемая финансовая аристократия, в состав которой входили банкиры, крупные биржевые дельцы, в 40-х годах - также и «железнодорожные короли», владельцы угольных копей, рудников, лесов, крупные землевладельцы. Финансовая аристократия «диктовала в палатах законы, она раздавала государственные доходные места, начиная с министерских постов и кончая казенными табачными лавками». Рабочие, крестьяне, все мелкие промышленники и торговцы были вовсе отстранены от участия в политической власти.

Объективно главной задачей капиталистического развития Франции в те времена было завершение промышленной революции. Но в условиях господства финансовой аристократии политическое влияние промышленников почти неуклонно падало. В первые годы Июльской монархии число представителей промышленников в палате депутатов было близким к половине ее состава, а в середине 1847 г. оно сократилось до одной трети.

Осенью 1846 г. Энгельс ясно указал на это важнейшее противоречие политической жизни самого буржуазного общества во Франции: законодательная власть в последние времена Июльской монархии была более, чем в предшествующие годы, воплощением слов финансиста Лаффита, сказанных на следующий день после июльской революции: «Отныне править Францией будем мы, банкиры». Процитировав эти же слова Лаффита, Маркс вслед за тем вскрыл коренную причину возрастающего господства финансистов: с самого начала финансовая нужда поставила монархию Луи-Филиппа в зависимость от верхушки буржуазии, а в следующие годы сама эта зависимость становилась источником еще более острой финансовой нужды .

Задолженность государства представляла, пояснял Маркс, прямой интерес для финансовой аристократии, спекулировавшей на государственном дефиците и повторявшихся государственных займах. Посредством займов финансисты обирали государство и грабили сбережения тех граждан, которые, приобретая процентные государственные бумаги, безвозвратно теряли часть своих денежных средств, если не были случайно посвящены в тайны парижской биржи.

Биржа формально определялась как «объединение всех лиц, заинтересованных в продаже и покупке ценных бумаг». Но роль и значение биржи были неодинаковы в различные времена. Через 11 лет после июльской революции торгово-промышленная газета так характеризовала французскую фондовую биржу: «У парижской биржи нет больше ничего действительно коммерческого… Биржа, как все это знают, стала притоном спекулянтов… притон, однако, продолжает все более разорять промышленность и в своей триумфальной безнаказанности представляет зрелище таких деяний, сказать о которых: „подвиги каторжников“ - значило бы выразиться слишком слабо».

Эти гневные слова справедливы, но они требуют пояснений Ведь еще Наполеон Бонапарт, беседуя с графом Моллиеном, вы дающимся знатоком финансового дела, с возмущением говорил, что для парижских биржевиков нет ничего святого и что средства их обогащения - ложь и подлог. По мнению Наполеона, такой безнравственности не было на амстердамской и лондонской биржах. Моллиен отвечал, что положение в Голландии и Англии исключает всякую возможность сравнения с Францией во всем, что касается биржи. В Голландии и Англии - совсем иные условия покупки и продажи государственных ценных бумаг; их понижение за день только на полпроцента или еще меньше было бы равносильно «целой революции». А во Франции курс государственных бумаг падает в течение дня до двух-трех процентов и это - обычное явление. «Почтенные коммерсанты» в Лондоне и Амстердаме сами бывают на биржах. Парижская же биржа обычно не посещается крупными коммерсантами; она заполняется агентами биржевых тузов и более всего авантюристами, которые, не зная сложного биржевого дела, ведут поистине азартную игру и чаще всего проигрывают, разоряются.

Изменчивость судеб наполеоновских войн и политические перевороты начала XIX в. в громадной мере содействовали росту крупных биржевых спекуляций. И как раз на лондонской, более «нравственной», бирже свершилась сразу после битвы при Ватерлоо грандиозная спекуляция, обогатившая английского биржевика Натана Ротшильда более чем на 1 млн. ф. ст. только за один день. Разумеется, и в этом случае обман был средством обогащения: ловко пущенный ложный слух о поражении англичан при Ватерлоо создал на бирже катастрофическое падение государственных бумаг, в сбыте которых, как видел это весь биржевой люд, участвовал сам Натан Ротшильд. Но в то время, когда все известные агенты Ротшильда сбывали стремительно падавшие государственные бумаги, другие, тайные, скупали их: в тот день во всем Лондоне только один Натан, побывавший при Ватерлоо и мгновенно вернувшийся в Англию, знал, что поражение потерпели французы, а не англичане.

Рост биржевых спекуляций - значительный факт в истории тех бурных времен; но этот факт еще не объясняет особенностей биржевой жизни во Франции в период Июльской монархии. Когда одного из Ротшильдов спросили, как достичь успеха на бирже, он ответил, надо уметь предвидеть непредвидимое. В годы Июльской монархии у французских финансистов и появилась особенно широкая возможность «предвидеть» и одновременно искусственно создавать непредвиденное. Французский отпрыск банкирской династии барон Джемс Ротшильд имел свободный доступ к королю Луи-Филиппу; он узнавал тайны внешней и внутренней политики Франции, а также дипломатические секреты других государств. А общий капитал братьев Ротшильдов, живших в разных странах Европы, был больше 2 млрд. фр.

В конце 40-х годов только у четырех французских банкирских домов было 2,5 млрд, фр., т. е. лишь на 1 млрд, меньше, чем во всей казне Франции. «Какая же свобода сделок может существовать в этих условиях?»

«Франция, отданная на растерзание воронам». Ж. Гранвиль, Э. Форе

Король Луи-Филипп, крупнейший во Франции лесовладелец и финансист, был лично заинтересован в укреплении господства финансовой аристократии. Потомок древнего рода герцогов Орлеанских, Луи-Филипп был главарем той «акционерной компании», которая грабила Францию. К 1841 г. у него лично (не считая богатств, принадлежащих членам семьи) было около 800 млн. фр.

Со страниц сатирических изданий долго не сходил карикатурный образ Луи-Филиппа - разжиревшего буржуа; и когда в юмористических листках появились нарочито повторявшиеся слова о толстом, жирном и глупом карнавальном быке, каждому было понятно, что речь шла о короле Луи-Филиппе. Но он не был глуп! Стендаль не без оснований называл его самым хитрым из всех королей. Запросто появляясь на улицах в штатском костюме, здороваясь за руку с лавочниками и прикидываясь, будто бы он действительно примирился с конституционным ограничением своей власти, «король-буржуа», как тонко заметил Генрих Гейне, скрывал в своем мещанском дождевом зонтике «самый абсолютный скипетр». Остроумие Гейне неоспоримо, но его политические прогнозы не всегда были точны. Превосходно изображая Казимира Перье, одного из первых министров Июльской монархии, человека очень властного, хотя и обладавшего той добродушной «банкирообразностью», видя которую, как писал Гейне, постоянно хочется спросить об оптовых ценах на кофе, великий немецкий поэт напрасно представил Казимира Перье «Атлантом», удерживающим «и биржу, и Орлеанский дом, и все государственное здание». Холера унесла «Атланта» в могилу в 1832 г., но биржа и Орлеанский дом уцелели. Гораздо сильнее, чем Перье, были неофициальные министры - банкиры Ротшильд и Фульд.

Биржевики пользовались тогда громадным влиянием на прессу, какого ранее не бывало. Период Июльской монархии характеризуется невиданным ростом периодики - выходило более 700 названий газет и журналов. Но крупная буржуазная пресса была в значительной части - подкупна. Торговля журнальной совестью была так обычна в Париже, что и не считалась за стыд и преступление. Это и было дорого для правительства финансовой аристократии, для биржевиков. Доверчивый француз, множество раз обманутый, почти разоренный, снова хватался за всякую газетную новинку, снова верил известиям, выдуманным лишь «для возбуждения ужаса на бирже».

Орлеанистская пресса, например «Журналь де Деба» и «Ля Пресс», постоянно получала правительственные субсидии из средств, предназначенных на тайные расходы. Учредитель и редактор «Ля Пресс» Эмиль де Жирарден был бессовестным авантюристом, организатором дутых акционерных обществ.

К числу периодических органов, еще сохранивших некоторую независимость, относили газету «Сиекль» - орган так называемой династической оппозиции, возглавлявшейся Одилоном Барро. Тоже независимым, но более левым был «Французский курьер», критиковавший правительство Луи-Филиппа. Против Орлеанов выступали и крупные легитимистские газеты «Ля Котидьен» и «Газетт де Франс».

Наряду с биржевиками опорой орлеанистской монархии была многолюдная и пестрая прослойка рантье, т. е. лиц, живших доходами со своих капиталов. Особенно много было рантье в Париже. Как писал Бальзак, тогдашний Париж потерял бы свои характерные особенности, если бы из него удалили рантье. Разновидностей рантье было много; к ним причислял Бальзак людей военных и штатских, постоянно проживавших в Париже и жителей окрестностей столицы. Среди этих существ человекообразных, с глазами, тусклыми, «как у рыбы, которая уже не плавает, а лежит среди зелени петрушки», наиболее отвратительной разновидностью был ростовщик, безнаказанно взимавший с должников - даже при краткосрочных ссудах - по 50 %. Этим выродкам и носить бы полосатую рубаху каторжника! Но, по свидетельству Бальзака, ростовщики вступали в франкмасоны и просили художников изображать их в «костюме дигнитария ложи Великий Восток». Понятно, что рантье любили короля, верховного ростовщика, и всю свою ненависть обрушивали на республиканцев.

Из книги Клаузевиц автора Свечин Александр Андреевич

Годы реакции (1815–1830) Казалось бы, партия реформы, после одержанных ее вождем Гнейзенау блестящих побед в освободительной войне и повторного занятия Парижа в 1814 и 1815 годах, могла торжествовать. Но разгром французов, наоборот, позволил восторжествовать реакционерам -

Из книги История Франции и Европы автора Эрве Густав

Глава VII Царствование Людовика-Филиппа. Апогей буржуазии (1830–1848 г.) В 1832 г. рабочие, доведенные до крайней нищеты, восстали, выставив на своем знамени девиз: «Жизнь в труде, или смерть в борьбе»Король-буржуа Людовик-Филипп. - Наиболее влиятельные буржуа из либеральной

Из книги История русской литературы XIX века. Часть 1. 1795-1830 годы автора Скибин Сергей Михайлович

1830-е годы (1830–1837). Болдинские осени 1830 и 1833 годов Несколько событий в жизни Пушкина оказали влияние на его жизнь и творчество 1830-х годов. Среди них: сватовство к Н.Н. Гончаровой и брак с ней, польское восстание, на которое откликнулся поэт несколькими произведениями,

Из книги Новая история стран Европы и Америки XVI-XIX вв. Часть 3: учебник для вузов автора Коллектив авторов

Из книги Том 1. Дипломатия с древних веков до 1872 гг. автора Потемкин Владимир Петрович

ГЛАВА СЕДЬМАЯ. ОТ ИЮЛЬСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ ВО ФРАНЦИИ ДО РЕВОЛЮЦИОННЫХ ПЕРЕВОРОТОВ В ЕВРОПЕ 1848 г. (1830 ? 1848 гг.) 1. ОТНОШЕНИЕ НИКОЛАЯ I К ИЮЛЬСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ Международное значение июльской революции было огром­но. Оно сказалось и на дипломатической деятельности вели­ких

Из книги История русской литературы XIX века. Часть 2. 1840-1860 годы автора Прокофьева Наталья Николаевна

автора

Из книги Хронология российской истории. Россия и мир автора Анисимов Евгений Викторович

1830 Июльская революция и начало правления Луи-Филиппа Считается, что путь к революции 1830 г. проложил сам король Карл X, назначивший в 1829 г. премьер-министром князя Жюля де Полиньяка, который повел самоубийственную консервативную политику. С курсом правительства Полиньяка

Из книги История государства и права зарубежных стран: Шпаргалка автора Автор неизвестен

52. ИЮЛЬСКАЯ МОНАРХИЯ: ХАРТИЯ 1830 г. В 1830 г. король Луи Филипп издал Хартию, в основном воспроизводившую Хартию Людовика XVIII (1814 г.), с учетом новых капиталистических реалий Несколько уменьшились полномочия короля, например право законодательной инициативы получили также

Из книги Том 3. Время реакции и конситуционные монархии. 1815-1847. Часть первая автора Лависс Эрнест

Из книги Всеобщая история государства и права. Том 2 автора Омельченко Олег Анатольевич

автора Сказкин Сергей Данилович

4. Франция в период реставрации Бурбонов. Июльская революция 1830 года Первая реставрация 6 апреля 1814 г., через шесть дней после вступления в Париж войск шестой европейской коалиции, сенат принял решение возвести на французский престол брата казненного в 1793 г. короля

Из книги История Франции в трех томах. Т. 2 автора Сказкин Сергей Данилович

Июльская революция 1830 года Приход к власти крайних монархистов во главе с Полиньяком привел к резкому обострению политической обстановки в стране. Курс государственной ренты на бирже понизился. Началось изъятие вкладов из банков. Либеральные газеты напоминали о

Из книги История Франции в трех томах. Т. 2 автора Сказкин Сергей Данилович

5. Июльская монархия (1830–1848 годы) Луи-Филипп - король биржевиков Июльская революция 1830 г. закрепила победу буржуазии над дворянством. Но господствовала - с 1830 по 1848 г. - не вся буржуазия, а только ее наиболее богатая часть - так называемая финансовая аристократия, в

Из книги Агонизирующая столица. Как Петербург противостоял семи страшнейшим эпидемиям холеры автора Шерих Дмитрий Юрьевич

1777–1830 годы. Пролог Шевалье Мари Даниель Буррэ де Корберон, французский дипломат при дворе императрицы Екатерины II, многие свои мысли и наблюдения поверял бумаге. Практически ежедневно. Благодаря этому мы знаем, что среди событий, озаботивших его в феврале 1777 года, была

Из книги Австрия в ХХ веке автора Ватлин Александр Юрьевич

1. Предыстория Возвышение Габсбургов – Век Просвещения – От Венского конгресса до революции 1848 г. – Двуединая монархия Возвышение ГабсбурговРаскопки археологов на территории современной Австрии свидетельствуют о том, что люди населяли долину Дуная и предгорья Альп с