Взятие кабула. Идеальная операция. Как советский спецназ дворец Амина брал. Штурм дворца Амина: хронология событий
«Так уж вышло, что ликвидировал Хафизуллу Амина именно я…»
Плюснин Александр Николаевич, старший лейтенант. В КГБ — с декабря 1974 по 1982 год. Оперуполномоченный в составе первого набора группы «А». Участник кабульской операции, штурмовал дворец Амина.
«Вызвали нас ночью, всю ночь собирали спецоружие, готовились к погрузке… Зачем мы летели в Кабул, я узнал от своих коллег в Баграме. Они мне рассказали про подготовку к штурму. Там же, на территории военного аэродрома, мы встретили наших — группу Юрия Изотова, под охраной которых находились Бабрак Кармаль и другие члены правительства. Они жили там же, на аэродроме, в капонирах, и все было обставлено так секретно, что не знал о нахождении Кармаля ни я, ни кто-то из моей группы. Если бы произошла утечка, всех бы их прихлопнули люди Амина. Так что все было ОЧЕНЬ серьезно. Шутки кончились. Или нас — или мы…
Когда мы увидели объект, который предстояло брать силами двух взводов, то сразу притихли. Нам противостояло 200 гвардейцев охраны Амина, занимавших прекрасно защищенный «крепкий орешек». Брали дворец следующими силами: 500 человек (батальон) ГРУ — «мусбат» и спецназ КГБ. Задача «мусбата» — осуществить внешнее блокирование. За рычагами боевых машин также действительно сидели некоторые их бойцы — обычные солдаты-срочники, преимущественно таджикской и узбекской национальности. Нас — бойцов из спецназа КГБ — было 48 человек. 24 офицера из «Грома» и 24 из «Зенита».
Стали готовиться к бою. За несколько дней, чтобы притупить бдительность охраны дворца, мы приучали гвардейцев к шуму двигателей машин, по ночам намеренно ездили туда-сюда, отрабатывали высадку из БМП на ходу. На вопросы гвардейцев аргументированно отвечали, что проводим учения. За 2 дня до штурма обжили казарму, переоделись в выданную форму афганской армии, нашили на ней дополнительные карманы для гранат и магазинов… Разбились по пятеркам, каждый тащил по 45 кило амуниции, расселись по машинам. Мы — группа «Гром» — сидели в БМП, «зенитовцы» находились в БТРах. Всего машин было девять. Пять — у «Грома» и четыре — у «Зенита». В день операции я волновался, мандражировал. Ни у кого из наших реального опыта военных действий не было… Выпили по 150 граммов. Перед посадкой на технику я уединился, чтобы настроиться. Попрощался с семьей, с близкими на всякий случай. Один из моих командиров, Балашов, подколол меня перед самым прыжком: «Щас посмотрим, как ведут себя в бою диверсанты!» Меня это разозлило.
Начало штурма — 19.00. Сразу же первую машину подбили еще на самом верху, перед выездом на верхнюю площадку у Тадж-Бека. Вторая «броня» ее столкнула, а я ехал в третьей. Всего гвардейцы сожгли два наших БТРа и повредили одну БМП. Возможно, нашей пятерке повезло, что сумели «подать лимузин» к самому крыльцу, чуть ли не на ступени заехали! Из башенной пушки БМП вынесли входные двери (секунда), спешились (две секунды) и подскочили под козырек (еще три секунды). Десантировался я первым. Потом мы прикрывали высадку десанта (полминуты), потом под огнем гвардейцев просочились в холл дворца (минут пять, а то и меньше). В бою время тянулось необыкновенно медленно. Каждый рывок, каждый бросок от колонны к колонне, от угла к стене — эти секунды, они были такими длинными, ноги не хотели двигаться, и я до сих пор помню некоторые колонны, потому что я смотрел на них и думал — успею добежать, чтобы прикрыться?
Сам бой в холле занял еще минут пять. Быстро нужно было действовать. Стремительно!
Вначале был хаос. Мы же все были необстрелянные. Когда вживую стреляешь по людям, а они — по тебе, когда бежишь мимо своих трупов, когда поскальзываешься на их крови… Скольких гвардейцев я убил тогда в бою? Не помню, честно… Может быть, пять, может, больше… Зная, что сил наших становится с каждой секундой все меньше (уже были у нас убитые и тяжелораненые), я сразу побежал по парадной лестнице на второй этаж. За мной бежал Коломеец. Не дойдя двух ступеней до верха лестничного марша, я вынужден был залечь: огонь был плотным, и гранаты сыпались, словно огурцы. Некоторые, правда, не взрывались… Афганцы, с которыми мы воевали, были ребята спортивные, под два метра ростом, многие проходили подготовку в Рязанском училище ВДВ. Одного такого атлета на моих глазах снял из «Мухи» Анисимов. Он стрелял снизу, с расстояния в 15 метров. Высокий пулеметчик-афганец, сидевший на балконе с ручным пулеметом, с грохотом рухнул сверху на пол мраморного холла. После падения он… поднялся в полный рост, прошел четыре метра до крыльца, сел возле колонны и там умер.
Я швырнул гранату в дверь зала заседаний совмина. Она находилась левее стеклянной двери личных покоев диктатора. Силу броска я не рассчитал, граната ударилась о стену и отскочила ко мне. К счастью, скоба не дала ей покатиться гладко, и взрыв ушел в колонну. Меня лишь контузило да обдало мраморной крошкой. Коломеец не выдержал напряжения, сбежал вниз. Я его не виню, разумеется, тем более что он получил в бою ранение. Перевернувшись на спину, я стал стрелять лежа, снизу вверх, по гвардейцам, дуэль эта продолжалась еще полминуты. Потом я огляделся и понял, что на пятачке перед входом на террасу второго этажа я остался… один. Я продолжал стрелять, пока не закончился боекомплект. Сразу же нашел мертвый угол, куда не доставали пули и осколки. Прикрывшись стенами и воспользовавшись тем, что скорострельная «Шилка», стрелявшая снаружи, не давала гвардейцам на этом участке высовываться, я «чирикал» патроны в магазин из мешка. Снарядил я из мешка пять-шесть магазинов, а тут по лестнице поднялись Голов, Карпухин, Берлев и Семенов…
Итак, нас было пятеро у этой двери, и надо было действовать. Идти дальше. Пока гвардейцы не догадались занять круговую оборону и не смяли нас. Я выбил ногою стеклянную дверь и швырнул внутрь гранату. Оглушительный взрыв. Потом сразу же дикий, истошный, пронзительный женский крик «Амин! Амин! Амин!», разлетевшийся по коридорам и этажам. Заскочив в комнату, первой я увидел жену Амина. Она громко рыдала, сидя над трупом диктатора. В том, что Хафизулла Амин был мертв, сомнений уже не было. Он лежал на полу, в одних трусах и в майке. Лежал на боку, в луже собственной крови, скрюченный и какой-то маленький. В комнате было темно, мы посветили фонариками и убедились, что все — готов. Так уж вышло, что моя граната взорвалась в самой глубине маленькой комнаты, убив самого Амина, прятавшегося за своими бабами и детьми, и ранив его домочадцев. Помню, что кроме семьи Амина в комнате мы нашли нашу медсестру из бригады советских врачей, приставленную к диктатору после попытки его отравления…
Если бы гвардейцы заняли круговую оборону и сумели продержаться до подхода их пятой танковой армии, то нам пришлось бы очень туго, но практически сразу же после ликвидации Амина его охрана начала сдаваться. Их усаживали в холле, на полу, на корточках, руки на затылке. И они забили весь холл и вестибюль…
Для официального опознания трупа Амина пригласили наших афганских товарищей Гулябзоя и Сарвари, которых позднее мне приказали вывезти из дворца любой ценой и доставить в наше посольство. Три часа у нас на это ушло. Намаялись. То БМП заглохнет, то мы заблудимся. Потом, после их выступления по кабульскому радио, в котором они сказали о «победе народа над кровавым диктатором», мы еще три дня с ними возились, пока не вернулись в свое расположение.
Кабульская операция спецназа КГБ вошла в историю спецслужб мира. Ничего подобного до этого история ведомства не знала. Тем не менее такова была политическая воля руководства нашего государства. Сейчас я считаю, что лезть туда, в Афган, не нужно было. И сейчас я бы туда не пошел. Жаль советских ребят, которые за десять лет сложили «за речкой» головы, и тех, что были искалечены в чужой стране, а потом забыты нашим государством.
Меня списали из органов в 1982 году в звании старшего лейтенанта. После увольнения я три года не мог себе найти место. Сначала пошел работать на завод. Снова сварщиком. Потом устроился в службу безопасности одного отеля. О своей работе в спецназе КГБ я молчал лет двадцать.
Я слышал позднее байку про то, что в случае, если штурм захлебнется, был приказ накрыть «Градом» сам дворец со всеми, кто там будет. Не знаю, правда это или нет. Многие из наших в это верят. Еще был слух, что самолет, которым мы улетали домой, должны были сбить. Ну, чтобы свидетелей не оставлять… С другой стороны — почему не сбили? А сам штурм, сам бой с охраной, без зачистки, занял минут сорок, от силы час. Но мне это показалось вечностью. Нас было мало. Единственным преимуществом спецназа КГБ вечером 27 декабря 1979 года были только скорость, русский мат и удача. Я часто вспоминаю тот вечер в декабре. Многие из спецназовцев КГБ считают 27 декабря своим вторым днем рождения.
* * *
«В госпитале мы плясали от радости, что выжили в аду под Кабулом…»
Репин Александр Георгиевич, полковник КГБ СССР, работа в КГБ - с 1974 по 1998 год, оперуполномоченный в составе второго набора Группы «А» с 1978 года.
На момент, когда стартовала кабульская эпопея, я находился в звании прапорщика и мне стукнуло всего лишь 26 лет. Я, как и большинство моих коллег по Группе, родился в мирное время, и что такое война, представлял себе только по фильмам о Великой Отечественной, боевого опыта не имел. Меня вызвали в отдел по тревоге. Всех собрали в ленинской комнате и объявили о том, что мы летим в командировку. Каждому дали по бутылке водки и комплект экипировки: бронежилет, усиленный БК, автомат, пистолет. Я также получил снайперскую винтовку СВД. Мы брали довольно много теплых вещей, потому что предыдущая смена нам сказала: «Тепло вас там не ждет». Сказать по правде, ночи зимой в Афганистане очень холодные, и мы, кроме того, что очень тепло одевались, на сон согревались водкой. Отправлялись мы бортом Андропова из Чкаловского, перед самым вылетом Серега Кувылин успел нас сфотографировать, несмотря на запреты особистов. Он и потом нас снимал — там, в Баграме и в «мусбате». Если бы не он, так и не было бы никакой исторической памяти о кабульской операции. Летел я в самолете рядом с Димой Волковым, который потом погиб в бою, в Кабуле. Некоторые наши водку распечатали еще в самолете. Перед приземлением Ту-154 неожиданно выключил все посадочные огни. Садились в полнейшей темноте. За минуту до касания колесами взлетки Баграма Романов скомандовал всем: «Зарядиться!» Это был самый первый признак того, что нас ждет что-то серьезное. Впрочем, сели благополучно, «штатно», как говорят.
На следующий день по прибытии мы отправились пристреливать оружие. Учителем моим был Головатов. Он хорошо меня подготовил. Я понимал, что от эффективности работы снайпера мог зависеть весь исход операции. Я уже знал, что в горном разреженном воздухе пуля летит по другой траектории, как бы притягиваясь к земле, поэтому перед работой необходимо было понять, каково превышение, внести поправки на прицелах. Мы это выполнили. Поселили нас в одной из казарм «мусбата». Питание в батальоне было организовано хорошо, и помню, что спал я все ночи, проведенные под Кабулом, великолепно. Ничто не тревожило. Когда вечером 26 декабря в «мусбат» доставили все будущее политбюро Афганистана, их никому не показали. Я понятия не имел, кого доставили. Всех спрятали в отдельном помещении, в самом неприметном углу расположения батальона. Помимо внешнего охранения самого «мусбата», по периметру помещения, где укрывали неизвестных нам лиц, также выставили охрану. В караул на ночь назначили меня и В. Гришина. Помню, что той ночью было очень холодно, и мы завидовали черной завистью нашим сотрудникам Н. Швачко и П. Климову, которые закрылись вместе с неизвестными изнутри и, как мы подозревали, пили с ними чай или что-то покрепче. Так прошла ночь. На следующий день Романов нам наконец сказал, что поступил приказ взять штурмом резиденцию президента Афганистана, дворец Тадж-Бек, и уничтожить «человека Икс», который находился во дворце. Никакой особенной политработы не проводилось, никого не собирали и не читали каких-то лекций, а просто сказали, что к власти в дружественной нам стране рвутся «нездоровые силы» и нам нужно помочь их остановить. До этого по батальону уже шли «тихие» разговоры о том, что штурмом брать будем красавец дворец, располагавшийся на горе, прямо над нами, в 15 минутах езды по серпантину, и шутили на тему штурмовых лестниц. Мы их даже принялись сколачивать, согласно приказу Романова. Еще Михаил Михайлович дал указание «погонять» технику, чтобы охрана дворца привыкла к шуму боевых машин, и провести рекогносцировку. Все это я всерьез не воспринимал тогда, в силу молодости. Нет, я понимал, что предстоит настоящая боевая работа, что нужно будет стрелять, в том числе и по живым целям, и к этому был готов. Но до самого момента десантирования из БМП я не предполагал, что за ад нас ждал. Вечером 27 декабря мы стартовали к Тадж-Беку. Я сидел самым крайним к выходу из машины. Вместе со мной находились майор Романов, капитан II ранга Эвальд Козлов, Г. Толстиков, Е. Мазаев и один из лидеров оппозиции А. Сарвари — будущий член правительства Афганистана.
Тридцать лет прошло. Это сейчас всем и все понятно. А тогда… Я не представлял себе, какой шквал огня на нас обрушится, и совершенно не был готов к развитию ситуации. При посадке обратил внимание на то, что Козлов садился без бронежилета. Сейчас я думаю, что он знал больше нас и предполагал, что нам все равно п… ц. Я был в броне, в «тиговской» каске, вооружен был автоматом, пистолетом, РПГ-7 и СВД, которую я так и не достал из БМП. Как только мы приблизились к дворцу, несколько тысяч невидимых человечков, вооруженных молотками, окружили наш БМП и принялись звонко молотить по броне. Это был град пуль, обрушившийся на нас. Несколько мгновений мы сидели в броне и слушали эти «молотки». Потом Романов дал команду: «К машине!», и я, повинуясь приказу, нажал на кнопку, открыл люк и буквально вывалился на асфальт. Как только я коснулся земли, по ногам что-то больно ударило и по левой голени потекло теплое. Сразу этому я никакого значения не придал. Организм мобилизовался на выполнение задачи — нужно было гасить огневые точки противника, прикрывать своих штурмующих. Мы с Женей Мазаевым сразу же открыли огонь из автоматов из-за парапета по окнам дворца. До крыльца здания было около 25 метров, и результаты своей работы я видел. Из двух окон после того, как я их обстрелял, выпало по гвардейцу. Мы работали около пятнадцати минут. Потом Романов снова скомандовал: «К машине!» Он решил на броне подскочить к самому крыльцу дворца. Я сделал шаг и неожиданно ноги мне отказали. Я осел на правое колено, попытался встать, но ни правая, ни левая меня не слушали. Я крикнул Мазаеву: «Женя! Я идти не могу!» Тогда они ушли на БМП к главному входу, а я остался один на открытом, простреливаемом месте все в тех же 25 метрах от дворца. Я понял, что серьезно ранен гранатой, которая взорвалась под самыми ногами. Со злости я расстрелял все пять выстрелов РПГ-7 по окнам дворца, после чего кое-как начал ковылять к его стенам. Передвигался я на коленях. Кругом все грохотало и трещало. Сзади били «Шилки», спереди — защитники Тадж-Бека. Как меня не убило в этом аду — ума не приложу. Я добрался до бокового крыльца. На ступенях сидел Гена Кузнецов, тоже раненный в ноги. Он, видимо, был еще серьезно контужен, потому что разговаривал неадекватно. Я знал о приказе не оказывать помощь раненым до выполнения главной задачи и хотел его оставить там и двигаться к главному входу, но он стал меня уговаривать не бросать его и помочь. Я начал его бинтовать. Как потом выяснилось, от волнения (первый раз врачевал настоящую рану) я превосходно забинтовал ему и раненую, и абсолютно здоровую ногу! (Врачи потом от души посмеялись в медпункте). Да, в этом аду я тоже был неадекватен…
Представьте себе: я отдал часть своего снаряженного боекомплекта солдатику из «мусбата», который особенно яростно рвался в бой и «поливал» по дворцу, говоря всем, что «они, эти, из дворца, убили брата» и что теперь он «всех порвет». Что-то я отдал еще и Кузнецову, а сам полез перезаряжаться… на площадку, ярко освещенную прожектором дворца. Идеальная мишень — и я нелогичности своих действий не осознавал! Только после того как меня вернул к реальности громкий мат Федосеева, я вернулся к Геннадию и уже снарядил магазины там, за колоннами. До главного входа оставалось еще метров десять, которые мы — два инвалида, Кузнецов и Репин — все-таки преодолели с грехом пополам. У самого входа нас встретили коллеги из «Зенита» и сказали: «Давайте гребите к Емышеву!» Кузнецов остался с Петровичем, которому оторвало руку в самом начале боя в холле, а я поковылял к парадной лестнице, где снова столкнулся с обрадованным Мазаевым. Он мне улыбнулся и крикнул: «А мне Михалыч (Романов) сказал, что тебе уже п… ц!» Мне тоже стало смешно. Я подумал: «Поживу еще».
Уже стало известно, что «Главному» — конец. Гвардейцы стали сдаваться. Романов приказал мне ехать в госпиталь вместе с другими ранеными — Баевым, Федосеевым и Кузнецовым. Вместе с нами находилось тело убитого при штурме советского врача Кузнеченкова. По дороге мы, как и положено, заблудились и чуть не заехали в казармы гвардейцев Амина. Но это еще не все. На подъезде к посольству нас обстреляли свои же десантники. Выручил опять ядреный русский мат! В самом советском посольстве, растревоженном как пчелиный улей и превращенном во временный медсанбат, все стояли на ушах. Жены наших дипломатов рыдали, глядя на раненых спецназовцев. Нас прооперировали, а на следующий день спецбортом отправили в Ташкент.
Новый, 1980-й год мы встречали в Узбекистане. Погуляли мы тогда хорошо! Местные товарищи из управления КГБ по Узбекистану нам оказали в этом всяческое содействие, создав все условия. И вот там нас отпустило! Там, в госпитале, я и мои друзья начали осознавать, ЧТО это было! Позабыв про ранения, мы плясали от радости, что выжили в декабрьском аду под Кабулом. Серега Кувылин, не обращая внимания на свою искалеченную траками БМП стопу, «жарил» гопака! На следующий день нога у него болела, но это были пустяки… Смешно еще получилось с Геной Кузнецовым: мы его выкатили на коляске в коридор, чтобы накрыть стол в палате, и забыли про голодного и трезвого Геннадия! Он нам орал и стучал из коридора — бесполезно! Вспомнили про него, когда все уже выпили!
Через два дня, перед самой операцией, я потерял сознание в коридоре. Шел и упал. Очнулся уже на операционном столе, где мне должны были удалить оставшиеся мелкие осколки из ног. Все, кстати, так и не удалили. Семь штук осталось.
* * *
Окончание следует...
Решение об устранении Амина и о вводе советских войск в Афганистан было принято на заседании Политбюро ЦК КПСС 12 декабря 1979 г. Отдел 8 Управления «С» (нелегальная разведка) КГБ СССР разработал операцию уничтожения Амина «Агат», являвшуюся частью большего плана вторжения.
14 декабря в Баграм был направлен батальон 345-го гвардейского отдельного парашютно-десантного полка для усиления батальона 111-го гвардейского парашютно-десантного полка 105-й гвардейской воздушно-десантной дивизии, 20 декабря из Баграма в Кабул был переброшен «мусульманский батальон», который вошёл в бригаду охраны дворца Амина , что существенно облегчило подготовку к запланированному штурму этого дворца. Для этой операции в середине декабря в Афганистан прибыли также 2 спецгруппы КГБ.
25 декабря начался ввод советских войск в Афганистан. В Кабуле части 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии к полудню 27 декабря закончили десантирование посадочным способом и взяли под свой контроль аэропорт, блокировав афганскую авиацию и батареи ПВО. Другие подразделения этой дивизии сосредоточились в назначенных районах Кабула, где получили задачи по блокированию основных правительственных учреждений, афганских воинских частей и штабов, других важных объектов в городе и его окрестностях.
План операции был утверждён представителями КГБ СССР и Министерства обороны СССР.Действиями спецгрупп КГБ руководил генерал-майор Ю. Дроздов, а «мусульманского батальона» — полковник ГРУ В. Колесник .
Участники штурма были разбиты на две группы: «Гром» — 24 чел. (бойцы группы «Альфа», командир — замначальника группы «Альфа» М. М. Романов) и «Зенит» — 30 чел. (офицеры специального резерва КГБ СССР, выпускники КУОС ; командир — Яков Фёдорович Семёнов).
Во «втором эшелоне» находились бойцы так называемого «мусульманского батальона» майора Х. Т. Халбаева (520 человек) и 9-я рота 345-го отдельного гвардейского парашютно-десантного полка под руководством старшего лейтенанта Валерия Востротина (80 человек)
Нападавшие были одеты в афганскую форму без знаков различия с белой повязкой на рукаве. Паролем опознания своих были окрики «Яша» — «Миша».
Днем 27 декабря во время обеда Х. Амин и многие его гости почувствовали себя плохо, некоторые, в том числе и Амин, потеряли сознание. Это было результатом спецмероприятия КГБ (главным поваром дворца был Михаил Талибов, азербайджанец, агент КГБ, прислуживали две советских официантки
В 19:10 группа советских диверсантов на автомашине приблизилась к люку центрального распределительного узла подземных коммуникаций связи, проехала над ним и «заглохла». Пока часовой-афганец приближался к ним, в люк была опущена мина и через 5 минут прогремел взрыв, оставивший Кабул без телефонной связи. Этот взрыв был и сигналом начала штурма.
Штурм начался в 19:30 по местному времени. За пятнадцать минут до начала штурма бойцы одной из групп «мусульманского» батальона, проезжая через расположение третьего афганского батальона охраны, увидели, что в батальоне объявлена тревога. Начался бой. Афганцы потеряли убитыми более двухсот человек. Снайперы тем временем сняли часовых у вкопанных у дворца в землю танков.
Затем две самоходные зенитные установки ЗСУ-23-4 «Шилка» «мусульманского» батальона открыли огонь по дворцу, а ещё две — по расположению афганского танкового батальона охраны для того, чтобы не допустить его личный состав к танкам. Расчеты АГС-17 «мусульманского» батальона открыли огонь по расположению второго батальона охраны, не позволяя личному составу покинуть казармы.
На 4 БТР спецназовцы КГБ двинулись ко дворцу. Одна машина была подбита охраной Х. Амина. Подразделения «мусульманского» батальона обеспечивали внешнее кольцо прикрытия. Ворвавшись во дворец, штурмующие «зачищали» этаж за этажом, используя в помещениях гранаты и ведя огонь из автоматов.Значительная часть солдат бригады охраны сдалась (всего было пленено около 1700 человек).
Дворец был взят за 40 минут,но бой шел еще сутки.
Одновременно со штурмом дворца Тадж-Бек группами спецназа КГБ при поддержке десантников 345 парашютно-десантного полка, а также 317-го и 350-го полков 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии были захвачены генеральный штаб афганской армии, узел связи, здания ХАД и МВД, радио и телевидение. Афганские части, дислоцированные в Кабуле, были блокированы (в некоторых местах пришлось подавлять вооруженное сопротивление).
В ходе штурма Тадж-бека погибли 5 офицеров спецназа КГБ, 6 человек из «мусульманского батальона» и 9 десантников. Погиб и руководитель операции — полковник Бояринов. Почти все участники операции были ранены
С противоположной стороны погибли Х. Амин и около 200 афганских охранников и военнослужащих.
В апреле 1980 года около 400 сотрудников КГБ СССР, имевших отношение к операции, были награждены орденами и медалями. Получили правительственные награды также около 300 офицеров и солдат «мусульманского» батальона.
За героизм, проявленный в операции «Шторм 333», при штурме дворца Амина «Тадж-бек» в Дар-Уль-Амане в период Афганской войны, звания Героя Советского Союза были удостоены:Бояринов, Григорий Иванович (ПГУ КГБ СССР) (посмертно),Карпухин, Виктор Фёдорович (ПГУ КГБ СССР), Козлов, Эвальд Григорьевич (ПГУ КГБ СССР),
Колесник, Василий Васильевич (ГШ.ВС).
Журнал спецподразделений "Братишка" https://vk.com/id71921051?w=wall71921051_88511%2Fall
В НАБАТАХ РАСКАТНЫХ. Сегодня День Памяти всех погибших сотрудников Группы «Альфа»
27 декабря 1979 года наше подразделение понесло первые невосполнимые потери: при штурме дворца Амина (Тадж-Бека) погибли капитаны Дмитрий Волков и Геннадий Зудин. Тогда же из боя не вышли двое бойцов «Зенита» и командир КУОСа полковник Григорий Бояринов , ставший посмертно Героем Советского Союза. Понес потери и «мусульманский» батальон ГРУ.
С того времени Группы «А» не выходила из войн и специальных операций, не прекращая боевого дежурства ни на одну минуты. Наши потери на данных момент — тридцать погибших сотрудников и более пятидесяти умерших ветеранов «Альфы».
…Летом 1999 года мы широко отмечали в Кремле 25-летие Группы «А». По этому поводу был выпущен праздничный номер газеты «Спецназ России». Главный редактор Павел Евдокимов чуть ли не силой заставил Владимира Николаевича Ширяева, нашего идеолога и главного организатора, отдать для публикации одно из его стихотворений — «Гимн «Альфе» . И оно тогда же было напечатано, но, правда, без подписи.
27 декабря в столичном кинотеатре «Художественный», где отмечалось 20-летие штурма дворца Амина, это стихотворение прозвучало в исполнении Народного артиста СССР Василия Семëновича Ланового
. Зал взорвался овацией. Но опять же, почти никто не знал создателя этих чеканных и горделивых строк.
Авторство открылось только в июне 2010 года на поминках Владимира Николаевича Ширяева, когда Павел Евдокимов, рассказав предысторию, прочел в наступившей тишине эти стихи — они дошли до нас, как свет погасшей звезды.
Рождённая Небом для подвигов ратных
Во имя великой судьбы торжества,
Надежда спасенья — в набатах раскатных
Россия хранит светлый лик Божества.
Преемник пути — освящённое братство,
Из кованой плоти могучий отряд
С надеждою зрит поднебесное царство,
Над бездною зла совершаем парад.
Где тьмою распята заветная правда
Идём непреклонно, сплочённые в ряд;
Знамёна несут имя гордое — «Альфа»
Под натиском душ расступается ад.
Победная слава горька и красива,
Подвижников доблесть помянут века.
Мы русские,
Русские!
С нами Россия!
А, значит,
И силы,
И Бог
Навсегда!
Они — обо всех нас, ветеранах и действующих сотрудниках! Настоящий Гимн «Альфе» и всему героическому отечественному спецназу, ставшему в последние десятилетия одним из позитивных символов России.
И не случайно, что этими же стихами, которые прочел легендарный советский диктор Игорь Кириллов, открылись торжества по случаю 20-летия Международной Ассоциации ветеранов спецподразделения «Альфа», проходившие осенью 2012 года в столичном «Крокус Сити Холле». Были разные варианты и предложения, но я рад, что нам удалось убедить всех, кто был причастен к организации юбилея, что именно стих Владимира Николаевича Ширяева как нельзя лучше отображает саму суть Содружества Группы «Альфа».
Мы помним всех, кто погиб и кто умер… Наши павшие — как часовые! Спасибо, что Вы были с нами...
…В конце мая 2000 года газета «Коммерсант» поделилась сенсацией: «По информации Ъ, лидер афганского Северного альянса Ахмад-шах Масуд готовит операцию против баз исламских боевиков, находящихся на контролируемой талибами территории Афганистана. Предположительное время ее начала — 8-10 июня. В операции, по всей видимости, примет участие российская боевая и транспортная авиация, а также спецподразделения ГРУ и ФСБ, в том числе легендарная группа ”Альфа”».
Конечно, никакие действующие сотрудники спецподразделения не отправились «за речку», но через год на лестничном пролете Тадж-Бека появилась такая размашистая надпись:
«Мы вернулись
Москва — Кабул
«Альфа»
1979 - 2001».
Память и слава вам, участники взятия Кабула! И всем, кто выжил, и кого привезли домой в цинковых гробах. Вы — гордость нашей страны и укор политикам, привыкшим использовать людей в погонах в качестве разменных фигур на шахматной доске Большой игры.
Убийство лидера Афганистана послужило началом вторжения советских войск на территорию этой страны. После этого события стартовала десятилетняя необъявленная война, стоившая Советскому Союзу тысячей солдатских и офицерских жизней.
Поменять фигуры на политической шахматной доске
В СССР всегда уделяли большое внимание поддержке дружественных режимов в зарубежных странах. А если политическая ситуация там не отвечала интересам партии и правительства, то не стеснялись ее редактировать. Афганистан – не исключение. В конце 1970-х годов в этой стране в результате переворота был убит ставленник Москвы лидер Народно-демократической партии Афганистана Нур Тараки, и к власти пришел неугодный СССР Хафизулла Амин. Сторонников Тараки начали притеснять и преследовать, что очень не понравилось руководству Советского Союза. Информация о сотрудничестве Амина со спецслужбами США укрепила решение о ликвидации нового афганского лидера и замене его на более лояльного по отношению к СССР.
Сам напросился
Отчасти Амин сам приблизил свой конец. Он неоднократно просил СССР о военной помощи. И под предлогом усиления «братской помощи» народу дружественного Афганистана Советский Союз в декабре 1979 года направил в эту страну так называемый «мусульманский батальон», состоявший на самом деле из сотрудников ГРУ. Начало операции совпало с вводом ограниченного контингента советских войск в Афганистан. Вместе с военнослужащими и техникой в Баграм доставили и ставленника Кремля Бабрака Кармаля с несколькими его сторонниками. «Мусульманский батальон» стал частью бригады охраны дворца Амина, что во многом упростило задачу по устранению нежеланного правителя. В короткие сроки советские военнослужащие в Кабуле установили полный контроль за стратегически важными объектами.
Операция «Агат»
Операция «Агат» готовилась и проводилась КГБ и Минобороны СССР. Штурмовая группа была одета в афганскую форму без знаков различия. Амина и его гостей накануне нападения агент КГБ, главный повар президентского дворца, отравил, они даже на время потеряли сознание. Штурм дворца Тадж-Бек начался вечером 27 декабря. Взорванная в люке канализационной системы мина вывела из строя всю телефонную связь в Кабуле. В составе штурмующих сил были снайперы и бронетехника, по дворцу работали зенитки. Ворвавшиеся в здание штурмовики зачищали каждый этаж. Амин до последнего не верил, что на него напали советские шурави. В результате приступа Амин был убит, большую часть его охраны пленили. Параллельно с дворцом нашими войсками захватывались генштаб армии Афганистана и другие объекты, представляющие стратегическое значение при насильственном свержении власти. В Кабул привезли нового лидера страны Бабрака Кармаля, а СССР официально объявил о том, что последний взял власть в связи массовым недовольством афганского народа политикой, проводимой покойным Амином.
Последствия штурма
В результате атаки погибли свыше 100 человек из числа нападавших на дворец Тадж-Бек. Помимо Амина были убиты два его сына и порядка 200 президентских охранников. Запад расценил эту операцию как оккупацию Афганистана Советским Союзом, и впоследствии всеми силами активно содействовал моджахедам, которые сражались с войсками ограниченного контингента, 10 лет находившимися в стране. Несколько участников штурма получили звания Героев Советского Союза, командир группы Григорий Бояринов – посмертно. В общей сложности за "Агат" были награждены порядка 700 сотрудников КГБ и Минобороны СССР.
Есть всего несколько операций спецслужб, вписанных золотом в историю. Эта операция была проведена силами КГБ и Советской армии в Тадж-беке – дворце афганского лидера Хафизуллы Амина.
27 декабря 1979 года в 19:30 началась силовая фаза – в бой пошли спецназ КГБ, спецназ ГРУ и специальный мусульманский батальон.
В начале декабря на военно-воздушную базу в Баграме прибыла специальная группа КГБ СССР “Зенит” (по 30 человек в каждой), а 23 декабря была переброшена спецгруппа “Гром” (30 чел). Под этими кодовыми названия они действовали в Афганистане, в Центре же они назывались по-другому. Например, группа “Гром” - подразделение “А”, в последующем получившее широкую известность как “Альфа”. Уникальная группа “А” была создана по личному указанию Ю.В. Андропова и готовились для осуществления антитеррористической деятельности. Им помогали мусульманский батальон – 520 человек и рота ВДВ – 87 человек.
Система охраны дворца Тадж-Бек была организована тщательно и продуманно. Внутри дворца несла службу личная охрана Хафизуллы Амина, состоявшая из его родственников и особо доверенных людей. Они и форму носили специальную, отличную от других афганских военнослужащих: на фуражках белые околыши, белые ремни и кобуры, белые манжеты на рукавах. Жили они в непосредственной близости от дворца в глинобитном строении, рядом с домом, где находился штаб бригады охраны (позже, в 1987- 1989 годах, в нем будет размещаться Оперативная группа МО СССР). Вторую линию составляли семь постов, на каждом из которых располагалось по четыре часовых, вооруженных пулеметом, гранатометом и автоматами. Смена их производилась каждые два часа.
Внешнее кольцо охраны образовывали пункты дислокации батальонов бригады охраны (трех мотопехотных и танкового). Они располагались вокруг Тадж-Бека на небольшом удалении. На одной из господствующих высот были закопаны два танка Т-54, которые могли беспрепятственно прямой наводкой простреливать из пушек и пулеметов местность, прилегающую ко дворцу. Всего в бригаде охраны насчитывалось около 2,5 тысячи чел. Кроме того, неподалеку располагался зенитный полк, на вооружении которого находилось двенадцать 100-мм зенитных пушек и шестнадцать зенитных пулеметных установок (ЗПУ-2), а также строительный полк (около 1 тыс. человек, вооруженных стрелковым оружием). В Кабуле находились и другие армейские части, в частности, две дивизии и танковая бригада.
Главная роль в начальный период советского военного присутствия в ДРА отводилась силам “специального назначения”. Действительно, фактически первой боевой акцией в операции “Шторм-333”, которую осуществили 27 декабря группы спецназа КГБ СССР и войсковые подразделения армейского спецназа стал захват дворца Тадж-Бек, где размещалась резиденция главы ДРА, и отстранение от власти Хафизуллы Амина.
Нападающие были одеты в афганскую форму с белыми нарукавными повязками, паролем опознавания свой-чужой был окрик «Яша – Миша».
Мусульманский батальон был создан из солдат и офицеров выходцев Средней Азии (таджиков, узбеков, туркмен). При отборе особое внимание уделялось физической подготовке, привлекались только отслужившие пол года или год, в основе лежал принцип добровольности, но если специалистов не хватало, хорошего военспеца могли зачислить в отряд и без его согласия.
С утра 27 началась конкретная подготовка к штурму дворца Х. Амина. У сотрудников КГБ был детальный план дворца (расположение комнат, коммуникаций, электросети и т. д.). Поэтому к началу операции “Шторм-333” спецназовцы из “мусульманского” батальона и спецгрупп КГБ досконально знали объект захвата: наиболее удобные пути подхода; режим несения караульной службы; общую численность охраны и телохранителей Амина; расположение пулеметных “гнезд”, бронемашин и танков; внутреннюю структуру комнат и лабиринтов дворца Тадж-Бек; размещение аппаратуры радиотелефонной связи и т.д. Перед штурмом дворца в Кабуле спецгруппа КГБ должна была взорвать так называемый “колодец”, а фактически центральный узел секретной связи с важнейшими военными и гражданскими объектами ДРА. Готовились штурмовые лестницы, экипировка, оружие и боеприпасы. Главное - секретность и скрытность.
Утром 27 декабря Ю. Дроздов и В. Колесник по старому русскому обычаю перед боем помылись в бане и сменили белье. Затем еще раз доложили о готовности каждый своему руководству. Б.С. Иванов связался с Центром и доложил, что все готово. Затем он протянул трубку радиотелефона Ю.И. Дроздову. Говорил Ю.В. Андропов: " Ты сам пойдешь? Зря не рискую, думай о своей безопасности и береги людей”. В. Колеснику тоже еще раз напомнили, чтобы зря не рисковал и берег людей.
Отряд, который из-за своей численности и получил название батальона, состоял из 4 рот. Первая рота получила на вооружение БМП-1, вторая и третья БТР-60пб, четвертая рота была ротой вооружения, она имела в своем составе взвод АГС-17 (только появившийся в войсках), взвод реактивных пехотных огнеметов «Рысь» и взвод саперов. Отряд имел все соответствующие тыловые подразделения: взводы автомобильного и матобеспечения, связи, дополнительно батальону был придан взвод ЗСУ «Шилка».
К каждой роте был прикреплен переводчик, но, учитывая национальный состав, их услуги почти не использовались, все таджики, половина узбеков и часть туркменов знали фарси – один из основных языков Афганистана. Курьез вышел только с вакансией офицера-зенитчика, найти необходимого человека нужной национальности не удалось и на эту должность взяли темноволосого русского капитана Паутова, который, когда молчал, не выделялся в общей массе. Отряд возглавил майор Х. Халбаев.
Во время обеда Генсек НДПА и многие его гости неожиданно почувствовали себя плохо. Некоторые потеряли сознание. Полностью “отключился” и Х. Амин. Его супруга немедленно вызвала командира президентской гвардии Джандада, который начал звонить в Центральный военный госпиталь (Чарсад Бистар) и в поликлинику советского посольства, чтобы вызвать помощь. Продукты и гранатовый сок были немедленно направлены на экспертизу. Подозреваемые повара задержаны. Усилен режим охраны. Однако основным исполнителям этой акции удалось скрыться.
Х. Амин лежал в одной из комнат, раздетый до трусов, с отвисшей челюстью и закатившимися глазами. Он был без признаков сознания, в тяжелой коме. Умер? Прощупали пульс - еле уловимое биение. Умирает? Пройдет довольно значительное время, прежде чем дрогнут веки Х. Амина, и он придет в себя, затем удивленно спросит: “Почему это случилось в моем доме? Кто это сделал? Случайность или диверсия?”
Первыми по дворцу прямой наводкой по команде капитана Паутова открыли огонь зенитные самоходные установки ЗСУ-23-4 “Шилки”, обрушив на него море снарядов. Автоматические гранатометы АГС-17 стали вести огонь по расположению танкового батальона, не давая экипажам подойти к танкам. Подразделения “мусульманского” батальона начали выдвижение в районы предназначения. Первой ко дворцу по плану должна была выдвигаться рота старшего лейтенанта Владимира Шарипова, на десяти БМП которой в качестве десанта находились несколько подгрупп спецназовцев из “Грома” во главе с О. Балашовым, В. Емышевым, С. Головым и В. Карпухиным. Общее руководство ими осуществлял майор Михаил Романов. Майор Я. Семенов со своим “Зенитом” на четырех бронетранспортерах должен был выдвигаться к торцовой части дворца, а затем совершить бросок по пешеходной лестнице, которая вела вверх к Тадж-Беку. У фасада обе группы должны были соединиться и действовать совместно.
Реактивный пехотный огнемет «Рысь».
Однако в последний момент план изменили и первыми к зданию дворца на трех БТРах выдвинулись подгруппы “Зенита”, старшими которых были А. Карелин, Б. Суворов и В. Фатеев. Общее руководство ими осуществлял Я. Семенов. Четвертая подгруппа “Зенита” во главе с В. Щиголевым оказалась в колонне “Грома”. Боевые машины сбили внешние посты охраны и устремились по единственной дороге, которая круто серпантином взбиралась в гору с выездом на площадку перед дворцом. Дорога усиленно охранялась, а другие подступы были заминированы. Едва первая машина миновала поворот, из здания ударили крупнокалиберные пулеметы. У шедшего первым БТРа были повреждены все колоса, а боевую машину Бориса Суворова сразу же подбили, она загорелась. Сам командир подгруппы погиб, а личный состав получил ранения. Выскочив из бронетранспортеров “зенитовцы” вынуждены были залечь, и стали стрелять по окнам дворца, а также при помощи штурмовых лестниц стали взбираться вверх в гору.
В четверть восьмого вечера в Кабуле прогремели сильные взрывы. Это подгруппа КГБ из “Зенита” (старший группы Борис Плешкунов) подорвала так называемый “колодец” связи, отключив афганскую столицу от внешнего мира. Взрыв должен был послужить началом штурма дворца, но спецназовцы начали несколько раньше.
Подгруппы “Гром” тоже сразу попали под плотный огонь крупнокалиберных пулеметов. Прорыв групп шел под ураганным огнем. Спецназовцы быстро выскочили на площадку перед Тадж-Беком. Командиру первой подгруппы “Грома” О. Балашову осколками пробило бронежилет, но он в горячке сначала не почувствовал боли и бросился вместе со всеми ко дворцу, но затем все же был отправлен в медсанбат. Капитан 2-го ранга Э. Козлов еще сидя в БМП, едва успел выставить ногу наружу, как ее тут же прострелили.
Первые минуты боя были самыми тяжелыми. На штурм Тадж-Бека пошли спецгруппы КГБ, а основные силы роты В. Шарипова прикрывали внешние подступы ко дворцу. Другие подразделения “мусульманского” батальона обеспечивали внешнее кольцо прикрытия. “Шилки” били по Тадж-Беку, 23-мм снаряды отскакивали от стен, как резиновые. Из окон дворца продолжался ураганный огонь, который прижал спецназовцев к земле. И поднялись они лишь тогда, когда “Шилка” подавила пулемет в одном из окон дворца. Продолжалось это недолго - может быть минут пять, но бойцам показалось, что прошла целая вечность. Я. Семенов со своими бойцами бросились вперед к зданию, где у входа во дворец встретились с группой М. Романова.
Когда бойцы выдвинулись к главному входу, огонь еще более усилился, хотя казалось, что этого уже сделать невозможно. Творилось нечто невообразимое. Всё смешалось. Еще на подступах к дворцу был убит Г. Зудин, ранены С. Кувылин, А. Баев и Н. Швачко. В первые же минуты боя у майора М. Романова было ранено 13 человек. Самого командира группы контузило. Не лучше обстояло дело и в “Зените”. В. Рязанов, получив сквозное ранение в бедро, сам сделал перевязку ноги и пошел в атаку. В числе первых к зданию прорвались А. Якушев и В. Емышев. Афганцы со второго этажа бросали гранаты. Едва начав подниматься по лестнице, А. Якушев упал, сраженный осколками гранаты, а бросившийся к нему В. Емышев был тяжело ранен в правую руку. Позже ее пришлось ампутировать.
Бой в самом здании сразу же принял ожесточенный и бескомпромиссный характер. Группа в составе Э. Козлова, М. Романова, С. Голова, М. Соболева, В. Карпухина, А. Плюснина, В. Гришина и В. Филимонова, а также Я. Семенова с бойцами из “Зенита” В. Рязанцевым, В. Быковским и В. Поддубным ворвались через окно с правой стороны дворца. Г. Бояринов и С, Кувылин в это время вывели из строя узел связи дворца. А. Карелин, В. Щиголев и Н. Курбанов штурмовали дворец с торца. Спецназовцы действовали отчаянно и решительно. Если из помещений не выходили с поднятыми руками, то выламывались двери, в комнату бросались гранаты. Затем без разбору стреляли из автоматов. Сергея Голова буквально “посекло” осколками гранаты, потом их в нем насчитали целых 9 штук. Николаю Берлеву во время боя пулей разбило магазин автомата. На его счастье рядом оказался С. Кувылин, который во время успел отдать ему свой рожок. На секунду позже бы и выскочивший в коридор афганец-гвардеец, скорее всего, успел бы выстрелить первым, но на сей раз он опоздал с выстрелом. Был тяжело ранен П. Климов.
Во дворце офицеры и солдаты личной охраны Х. Амина, его телохранители (около 100 - 150 чел.) сопротивлялись отчаянно, не сдаваясь в плен. “Шилки” снова перенесли огонь и стали бить по Тадж-Беку и по площадке перед ним. В здании на втором этаже начался пожар. Это оказало сильное моральное воздействие на обороняющихся. Однако, по мере продвижения спецназа ко второму этажу Тадж-Бека, стрельба и взрывы усиливались. Солдаты из охраны Амина, принявшие спецназовцев сперва за собственную мятежную часть, услышав русскую речь и мат, сдались им как высшей и справедливой силе. Как потом выяснилось, многие из них прошли обучение в десантной школе в Рязани, где, видимо, и запомнили русский мат на всю жизнь. Я. Семенов, Э. Козлов, В. Анисимов, С. Голов, В Карпухин и А. Плюснин бросились на второй этаж. М. Романову из-за сильной контузии пришлось остаться внизу. Спецназовцы атаковали яростно и жестко. Без разбору стреляли из автоматов и бросали гранаты во все комнаты, попадающиеся на пути.
Когда группа спецназовце в составе Э. Козлова, Я. Семенова, В. Карпухина, С. Голова, А. Плюснина, В. Анисимова, А Карелина и Н. Курбанова, бросая гранаты и ведя беспрерывный огонь из автоматов, ворвалась на второй этаж дворца, то увидели Х. Амина, лежащего возле стойки бара в адидасовских трусах и маечке. Чуть позже к этой группе присоединился В. Дроздов.
Бой во дворце продолжался недолго (43 минуты). “Внезапно стрельба прекратилась, - вспоминал майор Яков Семенов - я доложил по радиостанции “Воки-Токи” руководству, что дворец взят, много убитых и раненых, главному конец”.
Всего в спецгруппах КГБ непосредственно при штурме дворца погибло пять человек, в том числе и полковник Г.И. Бояринов. Почти все были ранены, но те, кто мог держать оружие в руках, продолжали сражаться.
Опыт штурма дворца Тадж-Бек подтверждает, что в подобных операциях успешно могут выполнить задачу только высоко подготовленные профессионалы. И даже им действовать в экстремальной обстановке очень нелегко, а что говорить о необученных восемнадцатилетних мальчишках, которые и стрелять то по настоящему не умеют. Однако после роспуска спецподразделений ФСБ и ухода профессионалов с государственной службы именно необученных юношей послали в Чечню в декабре 1994 года для захвата так называемого президентского дворца в Грозном. Теперь лишь матери оплакивают своих сыновей.
Закрытым Указом Президиума Верховного Совета СССР большая группа сотрудников КГБ СССР (около 400 чел.) была награждена орденами и медалями. Полковнику Г.И. Бояринову за мужество и героизм, проявленные при оказании интернациональной помощи братскому афганскому народу, было присвоено звание Героя Советского Союза (посмертно). Такого же звания были удостоены полковник В.В. Колесник, Э.Г. Козлов и В.Ф. Карпухин. Генерал-майора Ю.И. Дроздова наградили орденом Октябрьской Революции. Командир группы “Гром” майор М.М. Романов был награжден орденом Ленина. Подполковника О.У. Швеца и майора Я.Ф. Семенова наградили орденами Боевого Красного Знамени.
Не забудем этих погибших солдат из 345-опдп и 154-й ОоСпН («Мусульманского батальона») всего вместе с сотрудниками КГБ СССР 21 человек:!!!
Они были первыми погибшими в этой войне. 27 декабря 1979 года штурмом был взят дворец Дар-уль-аман (Тадж-Бек), он же «дворец Амина».
Вечная им Память!
345-й опдп (отдельный парашютно-десантный полк):
ГОЛОВНЯ Олег Павлович
(01.01.1960 - 27.12.1979)
Ефрейтор, оператор ПТУР. Родился 01.01.1960. на хуторе Большой Лог Аксакайского района Ростовской области. Работал слесарем-ремонтником на заводе «Россельмаш» в г.Ростов-на-Дону. В Вооруженные силы СССР призван 11.11.1978. Аксакайским РВК.
Похоронен на родине.
ДВОЙНИКОВ Алексей Сергеевич
(13.03.1960 - 27.12.1979)
Младший сержант, командир отделения. Родился 13.03.1960. в г.Стерлитамак Башкриской АССР. Работал на заводе им.Ленина в Серлитамаке. В Вооруженные силы СССР призван 23.04.1978. Стерлитамакским РВК.
В Республике Афганистан с декабря 1979 года.
Погиб 27.12.1979. при штурме дворца Тадж-Бек.
За мужество и отвагу награжден орденом Красной Звезды (посмертно).
Похоронен на родине.
КАЛМАГАМБЕТОВ Амандельги Шамшитович
(17.06.1960 - 27.12.1979)
Ефрейтор, стрелок-гранатометчик. Родился 17.06.1960. в г.Караганда. Работал горнорабочем на шахте «Сарнаская». В Вооруженные силы СССР призван 02.11.1978. Советским РВК Караганды.
В Республике Афганистан с декабря 1979 года.
Погиб 27.12.1979. при штурме дворца Тадж-Бек.
За мужество и отвагу награжден орденом Красной Звезды (посмертно).
Похоронен на кладбище ст.Караганда-сортировочная.
КАШКИН Валерий Юрьевич
(24.04.1959 - 27.12.1979)
Рядовой, старший стрелок. Родился 24.04.1959. в г.Джелала-Абад Ош Киргизской ССР. Работал плотником. В Вооруженные силы СССР призван 09.05.1978. Джелала-Абадским ГВК.
В Республике Афганистан с декабря 1979 года.
Погиб 27.12.1979. при штурме дворца Тадж-Бек.
За мужество и отвагу награжден орденом Красной Звезды (посмертно).
Похоронен на родине.
ОЧКИН Владимир Иванович
(15.01.1961 - 27.12.1979)
Рядовой, стрелок. Родился 15.01.1961. в селе Майское первомайского района Алтайского края. Работал электриком в ПО «Химволокно» в г.Барнаул. В Вооруженные силы СССР призван 10.05.1979. Октябрьским РВК г.Барнаула.
В Республике Афганистан с декабря 1979 года.
Погиб 27.12.1979. при штурме дворца Тадж-Бек.
За мужество и отвагу награжден орденом Красной Звезды (посмертно).
Похоронен на родине.
ПОВОРОЗНЮК Владимир Васильевич
Данные по Всесоюзной Книге Памяти отсутствуют
САВОСЬКИН Владимир Васильевич
(01.04.1960 - 27.12.1979)
Рядовой, стрелок-зенитчик. Родился 01.04.1960. в селе Усть-Луковка Ордынского района Новосибирской области. Работал токарем на Алтайском заводе тракторного оборудования в г.Рубцовск. В Вооруженные силы СССР призван 23.04.1979. Рубцовским ГВК.
В Республике Афганистан с декабря 1979 года.
Погиб 27.12.1979. при штурме дворца Тадж-Бек.
За мужество и отвагу награжден орденом Красной Звезды (посмертно).
Похоронен на родине.
ШЕЛЕСТОВ Михаил Васильевич
(25.11.1960 - 27.12.1979)
Рядовой, старший радиотелеграфист. Родился 25.11.1960. в селе Зимари Калманского района Алтайского края. Работал шлифовальшиком на аппаратурно-механическом заводе в г.Барнаул. В Вооруженные силы СССР призван 10.05.1979. Центральным РВК г.Барнаула.
В Республике Афганистан с декабря 1979 года.
Погиб 27.12.1979. при штурме дворца Тадж-Бек.
За мужество и отвагу награжден орденом Красной Звезды (посмертно).
Похоронен в Барнауле.
154-й ОоСпН («Мусульманский батальон»):
КУРБАНОВ Ходжаненес
(25.04.1959 - 27.12.1979)
Рядовой, стрелок-гранатометчик. Родился 25.04.1959. в поселке Кум-Даг Красноводского района Туркменской ССР. Работал в г.Кизил-Арват на вогоноремонтном заводе. В Вооруженные силы СССР призван 02.11.1978. Кизил-Арватским РВК Красноводского района.
В Республике Афганистан с декабря 1979 года.
Погиб 27.12.1979. при штурме дворца Тадж-Бек.
За мужество и отвагу награжден орденом Красной Звезды (посмертно).
Похоронен на туркменском кладбище в Кизил-Арвате.
МАМАДЖАНОВ Абдунаби Гайджанович
(05.08.1958 - 27.12.1979)
Рядовой, стрелок. Родился 05.08.1958. в г.Ош Киргизской ССР. Учился в торговом техникуме г.Ош. В Вооруженные силы СССР призван 09.05.1978. Ошским ГВК.
В Республике Афганистан с декабря 1979 года.
Погиб 27.12.1979. при штурме дворца Тадж-Бек.
За мужество и отвагу награжден орденом Красной Звезды (посмертно).
Похоронен в селе Кашгар-Кыштак Карасуйского района Ошской области.
РАСУЛЬМЕТОВ Курбантай Мурадович
(08.06.1959 - 27.12.1979)
Рядовой, старший стрелок. Родился 08.06.1959. в г.Чимкент Казахской ССР. В Вооруженные силы СССР призван 09.11.1978. Чимкентским ГВК.
В Республике Афганистан с декабря 1979 года.
Погиб 27.12.1979. при штурме дворца Тадж-Бек.
За мужество и отвагу награжден орденом Красной Звезды (посмертно).
СУЛАЙМАНОВ Шокиржон Султанович
(25.08.1959 - 27.12.1979)
Рядовой, радиотелеграфист. Родился 25.08.1959. в г.Чимкент Казахской ССР. В Вооруженные силы СССР призван 09.11.1978. Чимкентским ГВК.
В Республике Афганистан с декабря 1979 года.
Погиб 27.12.1979. при штурме дворца Тадж-Бек.
За мужество и отвагу награжден орденом Красной Звезды (посмертно).
Похоронен на мусульманском кладбище Чимкента.
ХУСАНОВ Сабирджон Камилович
(22.10.1959 - 27.12.1979)
Рядовой, механик-водитель. Родился 22.10.1959. в г.Ташкент. Работал слесарем в поселке Янга-Сарий Ташкентской области. В Вооруженные силы СССР призван 16.11.1978. Аклмал-Икрамовским РВК Ташкента.
В Республике Афганистан с декабря 1979 года.
Погиб 27.12.1979. при штурме дворца Тадж-Бек.
За мужество и отвагу награжден орденом Красной Звезды (посмертно).
Похоронен в Ташкенте.
ШЕРБЕКОВ Миркасым Абрашимович
(29.09.1958 - 27.12.1979)
Младший сержант, командир БМП. Родился 29.09.1958. в колхозе им.Свердлова Галабинского района Ташкентской области. В Вооруженные силы СССР призван 03.11.1978. Галабинским РВК Ташкента.
В Республике Афганистан с декабря 1979 года.
Погиб 27.12.1979. при штурме дворца Тадж-Бек.
За мужество и отвагу награжден орденом Красной Звезды (посмертно).
Похоронен на родине.